Сводные. Лёд и пламя - стр. 11
А меня рвет изнутри от беспредельной ярости. Да кто он такой, чтобы так со мной обращаться?
Возмущенно фыркнув, от греха подальше отворачиваюсь к двери и пытаюсь повернуть ручку. Та, будто назло, не поддается. Настолько сильно дрожат мои ладони, что хочется осесть без сил прямо здесь и растечься раскаленной лавой по полу.
– А вы, смотрю, с твоей мамашей два сапога пара, – неожиданно оттеснив меня в сторону, Лекс берет вожжи правления на себя и с легкостью отворяет дверь.
Наши лица оказываются близко. Непозволительно и опасно настолько, что впрок начать трубить о вторжении в личное пространство.
– О чем ты вообще? – вспыхнув, уже почти рычу я.
Парень показательно отходит от двери, давая мне место, чтобы пройти. И я, не упуская шанса, срываюсь с места, более не ощущая тяжести чемодана, в который вцепилась словно в спасательный плот.
– Обе бесполезные, – бросает в спину Лекс и самостоятельно захлопывает дверь, едва не зарядив по моему затылку добротной деревянной поверхностью.
Я тут же останавливаюсь, более не чувствуя ног. Сердце колотится, как бешеное, получив двойную, а то и вовсе тройную дозу адреналина. Оглушает своим стуком.
Какой же Лекс… Ненормальный!
Пожалуй, единственное, что меня радует в это мгновение — то, что мы с моим сводным братцем учимся в разных школах. Иначе… Даже не хочется думать, что было бы в ином случае.
7. Глава 6. Ярослава
Следующее утро моей новой жизни начинается со скандала. И нет, ругают не меня, а братца, полное имя которого, как потом выяснилось, оказывается Алексей.
Странно, что мама вчера называла его прозвищем.
– Я говорил, не выпускать свою псину бегать по дому! Говорил?! – Володей оказывается статный мужчина где-то за сорок, про которых ещё говорят "с годами становится только лучше".
Военная выправка, строгий взор на едва тронутом временем лице и голос полный властности.
Сразу становится ясно, что здесь все пляшут под его дудку. И мне придется, если хочу остаться.
– Допустим, – Лекс, стоящий все это время у дверного прохода и тем самым мешающий мне попасть в кухню, лишь складывает руки на груди.
Мне не видно его лица. И не особо-то хочется пересекаться с этим наглым выскочкой взглядами, но выбора нет.
Обязательным условием пребывания в доме Соколовых являются совместные завтраки. И этот, первый, должен был для меня стать основополагающим. Потому что мама, заглянув ко мне ещё разок с вечера, умоляла произвести хорошее впечатление.
– Всем доброе утро, – пискнула я, бочком юркнув в столовую, где уже был накрыт стол. Мама сидела белее мела, не смея вмешиваться.
А Лекс и его отец даже не ведут бровью, абсолютно игнорируя мое появление.
Их занимают куда более важные вещи.
– И кто теперь, скажи мне на милость, возместит новую обивку кресла? Итальянскую! – я как раз сажусь рядом с мамой, когда Владимир бьёт кулаком по поверхности стола, отчего вся звенящая посуда на нем даёт о себе знать.
Испуганного вздрога сдержать не выходит.
– Очевидно, что итальянцы, – наплевательски сообщает Лекс, наконец замечая меня и прожигая дыру в моем лбу. Голову поднять я не рискую. – Зачем делать такие некачественные вещи, раз их можно так легко повредить?
Градус настроения в столовой становится лишь ниже. И если до этого обстановка казалась просто неуютной, то сейчас и вовсе — невыносимой.