Сводные. Игра на вылет - стр. 27
Мама кивает, и я, улыбнувшись ей, иду к лестнице на второй этаж, но оборачиваюсь.
– Если он сам не хочет, ничего и не получится. А в душу лезть к нему не буду, – не хочу ещё в этом её обманывать.
К мажору залезешь, ага. Он сам тебе душу расковыряет, потопчется там и уйдёт. Нет, я не собираюсь делать то, что просит мама, потому что её представление о Жарове отличается от моего, я общалась и увидела достаточно.
Не собираюсь подпускать его ближе, потому что боюсь. Себя боюсь и своей реакции на него, боюсь, что влипну, не успев глазом моргнуть, потому что как бы я не отрицала этого, есть в нём что-то такое, что манит, что притягивает, заставляя, словно мотылька, лететь на свет. И пусть ты знаешь, что этот свет – огонь, который тебя погубит, сожжёт твои крылья, оставив только пепел и дым, но всё равно упорно летишь на погибель.
А я не хочу. Не хочу стать очередной безликой девушкой, побывавшей в его постели, очередной галочкой в списке его побед. Не хочу стать сломанной куклой с разбитым сердцем. А с ним так и будет.
И я не понимаю, почему у меня такая реакция, ведь знаю его всего ничего, но также знаю, что будет, поддайся я его обаянию, как все, кто был до меня. Мне нужно вывернуть всё в свою пользу, воспользоваться его слабостью, а пока это его влечение ко мне. Пусть на своей шкуре ощутит, каково это, когда тебя динамят, оставляют за бортом.
Захожу в свою комнату, и взгляд сразу же падает на нашу с папой фотографию. Именно он учил меня водить, обучал правилам, всем тонкостям гоночных заездов, под его руководством я сдала на права почти в семнадцать, потом мне оставалось по достижении совершеннолетия просто получить документ.
А потом папы не стало. В одном из заездов его автомобиль слетел с трассы и загорелся, а вытащить так и не успели… Трагическая случайность, стоившая жизни самому близкому человеку. Именно поэтому я скрываю от мамы то, чем занимаюсь. После гибели папы она была потеряна и совершенно разбита, я боялась, что она просто не захочет жить. И однажды она сказала фразу, навсегда отпечатавшуюся в моём сознании:
– Я благодарю Бога, что ты не пошла по стопам отца, что не успела настолько влиться во всё это. Если с тобой что-то случится, я не переживу. Сейчас я живу только ради тебя.
Это и заставляет меня лгать маме, хотя каждый раз даётся мне всё сложнее.
Из мыслей меня вырывает мелодия телефона, а я так и стою у комода, держа в руках нашу с папой фотографию.
Достаю телефон из кармана и на экране вижу Артёма, показывающего мне язык. Помню, как он специально позировал мне для этой фотографии со словами: “Увидев мой звонок, ты всегда будешь в хорошем настроении”.
– Тём, привет, – произношу в трубку, зная, что он не звонит просто так в такое время суток.
– Привет, Кирюха, – как всегда жизнерадостный тон, и я уверена, что он улыбается, разговаривая со мной. – Сегодня гонка, ты будешь?
– Что-то стоящее? – ну конечно, иначе он бы не позвонил.
– Есть шанс сорвать офигенный куш, – после этих слов повисает многозначительная пауза.
– Говори уже, – устало произношу. – Кто участвует?
– Алиев, – как только он произносит эту фамилию, я вмиг каменею.
– Ты знаешь, чем закончился последний заезд с его участием, – сквозь зубы произношу, а в голове всплывают обрывки воспоминаний.