Сводная зараза мажора - стр. 8
Член толкается мне в попку, и мои глаза закатываются.
Вторая рука Яна ложится мне на грудь. Царапает сосок обратной стороной перстня на безымянном пальце, и тот превращается в твердую горошину, норовящую проткнуть майку.
– Ненавижу тебя, зараза, – шипит он мне на ухо.
Кусает мочку, зализывает укус, повышая градус у меня в крови. Сжимаю бедра, чтобы немного облегчить напряжение между ними. Чувствую, как на хлопке трусиков расползается горячее влажное пятно.
– И я тебя ненавижу, – шиплю с тихим стоном.
Впиваюсь пальцами в его голое бедро под краем черных боксеров. Провожу по нему короткими ногтями так сильно, что, кажется, собираю под ними кусочки его кожи. Ян шипит и сильнее прикусывает плечо. А потом обхватывает мою грудь и сжимает так, что я сокращаюсь от острых ощущений.
Мы стоим на балконе, где нас овевает свежим воздухом, но кажется, будто он вязкий и плотный. Из-за трения наших тел, от которых уже летят искры, воздух уплотняется еще сильнее, и становится нечем дышать.
Рука с живота сползает чуть ниже, забираясь под резинку трусиков. Ложится обжигающей гирей на мою кожу, и под ней начинается пожар. Там томительно ноет, покалывает и зудит. Хочется, чтобы наглые пальцы пробрались еще ниже и коснулись чувствительного бугорка, который уже пульсирует от желания.
Каменный член опять толкается мне в попку, и я крепко зажмуриваюсь, чтобы не сойти с ума от ощущения, заставляющего кровь кипеть. Возбуждение достигает такого уровня, что я сейчас просто взорвусь. Хотя Ян, по сути, ничего такого не делает. Просто держит меня. Ну да… и просто сжимает мою грудь.
Моя рука скользит по мощному накаченному бедру, проникает между нашими плотно склеенными телами и ложится на ствол Яна. Сжимаю его пальцами, и его дыхание срывается. Он со свистом втягивает в себя воздух, а я, наоборот, не дышу.
Фигасе у него там размерчик!
Сглатываю скопившуюся слюну.
Такая странная реакция на обычный член. Обычный, если не принимать во внимание его размер и то, кому он принадлежит. Наверное, последний факт будоражит больше всего.
– Блядь, – сипло произносит Ян, и я сильнее сжимаю головку.
Из меня вырывается тихий стон, когда я чувствую пульсацию под пальцами.
Рука в моих трусиках спускается немного ниже. Я затаиваю дыхание в ожидании того, как Ян коснется моего клитора…
И тут он резко выдергивает руки и делает шаг назад. Член выскальзывает из моих пальцев, а я вздрагиваю от того, что спина больше не прижата к горячей груди.
Оборачиваюсь и сталкиваюсь с бешеным взглядом Вебера.
– Еще раз сунешься к моей комнате, пожалеешь, – цедит он и, развернувшись, сваливает.
Если бы балконная дверь не была раздвижной, наверняка хлопнул бы ею. Жалюзи с грохотом опускаются. Дверь со щелчком закрывается, отрезая меня от звуков музыки и матов, вылетающих из Яна.
Судорожно вздохнув, прижимаюсь к прохладной стене дома и, прикрыв глаза, задираю голову. Облизываю пересохшие губы. Кладу руку на бешено вздымающуюся грудную клетку, в которой сбивчиво тарахтит сорвавшееся с катушек сердце.
Вебер всегда был моей слабостью. Стоило ему оказаться рядом, как я теряла ориентацию в пространстве и времени. Как будто остальной мир переставал существовать.
Я думала, что уже справилась с этим, учитывая то, как мы расстались. Но, оказывается, нет. Мне кажется, сейчас, когда он позволяет себе распускать руки, все может стать еще хуже.