Сводная сестра для мажора - стр. 18
— Не забыла, — говорю, обиженно поджимая губы.
Это было унизительно.
Хотя мне не привыкать.
Открываю ящик с нижним бельём и начинаю одеваться.
После утреннего шоу с шортами, при воспоминании о котором у меня начинают гореть уши, я решаю одеться более закрыто. В домашние штаны для йоги и широкую безразмерную футболку. Пока Миша дома, лучше мне не оголяться, испытывая его выдержку на прочность.
— Завтра у Анны день рождения, — между тем продолжает отец. — Я скину тебе денег, купишь ей букет и сертификат в магазин косметики. Чеки пришлёшь. Себе тоже купи платье поприличнее, у нас гости будут. Остальные деньги тебе на неделю. Распредели сама. И давай уже без фокусов, Катерина.
Не прощаясь, отец скидывает вызов, оставляя меня в оглушающей тишине.
Мне совсем не хочется ехать к ним с Анной, вешать на лицо милую улыбку и дружелюбно разговаривать с их гостями, делая вид, что меня всё в этой жизни устраивает.
Это совсем не так.
После разговора с отцом у меня разболелась голова. Либо от его голоса, либо от недосыпа этой ночью. Поэтому я не нашла для себя занятия лучше, чем лечь спать. Подготовка к семинару может подождать до завтра. А больше у меня и дел особо нет. На улице падает снег, а это значит, что город встанет в огромные километровые субботние пробки.
Забираюсь на кровать и укрываюсь теплым пушистым пледом до самых ушей.
Надеюсь, мне ничего не будет сниться. И я просто отключусь.
Открываю глаза, когда на улице уже темно. Это может быть и глубокая ночь, и пять часов вечера. Темнеет сейчас рано. За окном бушует непогода. Снегопад, первый в этом году, превратился в настоящую метель.
Часы на телефоне подсказывают мне, что сейчас всё-таки не ночь.
Расчёсываю спутавшиеся, ещё немного влажные волосы пальцами и решаю спуститься вниз.
На моём этаже глаза можно не использовать. Темно и безжизненно.
Судя по тишине и полумраку в квартире, дома я опять одна. Этот факт меня никогда ранее не расстраивал. За Мишей и его жизнью я не слежу, лезть и принимать в ней участие тоже не пытаюсь. То, что было сегодня на кухне... это так, творческий порыв и моё хорошее настроение. Чернов отреагировал вроде вполне адекватно, по крайней мере, сам был рад избавиться от своей Карины-картины. Поэтому мне непонятно, откуда в груди вдруг взялось это гнетущее чувство тоски и одиночества.
Мне хочется позвонить маме, Полине или Наде. Сегодня суббота, и у всех, я думаю, есть дела поважнее, чем болтать с грустной Катей.
В кухне тускло горит подсветка.
Шлепая босыми ногами по тёплому полу, иду прямо к холодильнику. Он девственно пуст. Лимон, видевший ещё первую мировую войну, смотрит на меня с грустным укором. Безжалостно отправляю его в мусорное ведро.
— Сколько? — удивляюсь, смотря на время ожидания, которое предлагает мне доставка. — Три часа? Нет, спасибо.
— Ты всегда, когда одна, разговариваешь сама с собой? — раздаётся насмешливый голос справа от меня.
Чернов появляется рядом так бесшумно, что я дергаюсь от неожиданности и роняю свой мобильный на пол.
Он со страшным шлепком приземляется на кафельный пол экраном вниз. Ну, всё... капец телефону!
— Нельзя так пугать людей! — говорю раздражённо, присаживаясь на корточки.
Зажмурив один глаз, аккуратно переворачиваю телефон и не могу сдержать стона боли и разочарования. По экрану ползёт тонкая паутинка из трещинок.