Свод небес - стр. 6
Здесь, за высокими стенами, почти совсем не было слышно шума Москвы, что гремела за высокой аркой. Марфу привлекла эта тишина, безмолвием перешептывавшаяся в высокой зелени верхушек дубов.
Пройдя по одной из аллей, Марфа вышла к каменным строениям, которые оказались усыпальницами. За храмом находился некрополь монастыря. На старых, покрытых мхом каменных надгробиях, датировавшихся восемнадцатым-девятнадцатым веками, значилось много известных аристократических фамилий. Марфе вдруг подумалось, что под каждой полуразрушенной плитой лежит целая история жизни, полная страсти, надежд и веры, без которых не может жить человек. А теперь от этих надежд и чаяний не осталось ничего, а только фамилии и даты, которые так же, как и тысячи других, когда-нибудь сотрутся временем и событиями и канут в небытие. А если все так, подумалось Марфе, то какой же смысл в страсти, отравляющей свободное дыхание юного сердца, в надеждах, которые зарождает одно только неосторожное слово, сказанное только лишь ради самого ответа, но не несущее в себе совершенно никакого смысла? А если нет его, этого смысла в терзаниях, чаяниях и надеждах, если все кончается только каменным надгробием, которое скоро покрывается вот таким густым темным мхом, то, верно, и смысл всей жизни становится именно таким, каким мать всегда представляла Марфе, – чтоб получше устроиться в жизни, окружить себя благами, которые облегчают неизбежные телесные страдания, и получать наслаждение от форм, оболочек и составляющих осязаемый мир вещей, а не искать смысл бытия в бесформенных очертаниях бесплотных надежд, которыми полнится сердце. Все тогда становится много проще и понятнее, все объясняется тогда, и не будет тогда больше этих тугих и давящих узлов, от которых перехватывает дыхание, – нужно только поддаться течению жизни, использовать возможности, которые приносит бурный поток, и воспитать в себе гордость, которая защищает от всякого рода унижений и обид.
Марфа медленно шла по дорожке, приближаясь к кирпичной стене, ограждавшей территорию монастыря по периметру. Здесь, в самой стене, были и старые, полуразрушенные, не отреставрированные еще башни, на которых уже выросли молодые, еще совсем маленькие и тонкие березки.
У стены, в тени высокого дуба, стояла широкая скамейка. Марфа, утомленная долгой прогулкой и одолевающими ее противоречивыми чувствами, опустилась на нее, чтобы отдохнуть.
Здесь было совсем тихо. Казалось, нет ни толпы людей, ни самого города, кипевшего за стеной. Посмотрев направо, Марфа увидела чуть в стороне небольшой яблоневый сад, отгороженный сеткой. Все пребывало здесь в какой-то необъятной, необъяснимой гармонии: прошлое, будущее, жизнь и смерть и мир, окруженный хаосом.
Марфа почувствовала слабое онемение в ногах – мозаика проникавшего сквозь густую листву деревьев света, щебетание перелетавших с ветки на ветку птиц словно гипнотизировали сознание, сердце билось мерно, едва постукивая в груди, а взгляд был опущен в неге теплого и мирного летнего дня. Мысли сами собой исчезли, сомнения и страхи больше не сменяли друг друга, рождая во встревоженном воображении пестрые картинки, – все исчезло, исчезли вдруг все чувства, и безмятежность полотном укрыла все тело Марфы, все ее существо.
Внезапно боковым зрением Марфа уловила среди пестрых стволов деревьев какое-то движение. Всмотревшись, она увидела, что по аллее от храма идет человек – мужчина, в деловом темном костюме, темноволосый, подтянутый.