Свободное падение - стр. 27
Влад заменил магазин в своем «Булги». Лязгнул затвором… Иван подобрал трубу от ракетной установки, наскоро обыскал карманы. Немного денег, сильно дешевый и задрипанный сотовый. Никаких документов нет.
– ДНК? – спросил Шон.
– Какой ДНК, курва блядна,[17] – со злобой в голосе ответил поляк, – поехали отсюда…
Через несколько сотен метров они наткнулись на новые трупы…
Их случайно увидел Шон. Ему показалось подозрительно, почему на дороге сидит ворона и не улетает. Значит, рядом есть еда…
Они остановились. И в придорожной канавке нашли еще два трупа.
Машины разъехались, обеспечивая периметр. Пулеметы были готовы открыть огонь.
Трупов было два. Пожилой мужчина и молодой совсем. Возможно, сын, возможно, родственник, возможно, гомосексуальный партнер. После Афганистана ничему не удивляешься. Обоим перерезали горло, по виду – сопротивления они не оказали.
Их водила, русский, по имени Саня, бывший милиционер откуда-то из Центральной России (у русских почему-то полиция в разговорах до сих пор называлась милиция, хотя милиция – это гражданское вооруженное ополчение), прошелся по обочине, потом наскоро осмотрел трупы.
– Они захватили машину. Ублюдки захватили машину, – сказал он, – возможно, грузовик. Вон тут, видите, следы солярки. У сукиных детей была повреждена машина, они захватили другую. Хозяина зарезали. Вот этот – хозяин.
– Почему? – полюбопытствовал поляк.
– Вон, видал его руки. Масло, соляра в кожу въелись. Он привык сам ремонтировать свою машину.
Поляк уважительно кивнул. В компании ценились любые знания, какие бы они ни были. А люди – были самыми разными. Это позволяло им хоть как-то, но держать обстановку и обеспечивать добычу нефти и газа, даже имея под боком «Талибан», «Аль-Каиду» и Стражей Исламской Революции. Если бы здесь высадилась американская морская пехота – всему бы п… пришел.
– А где машина?
– Вон там! – крикнул Алекс, показывая от пулемета рукой. – Кажется, за кустами что-то есть.
Машина и в самом деле была там. Китайский пикап типа «Гранд Тигр», в кузове турель, но самого пулемета нет – забрали. Одна шина спущена, следы от пуль везде, оба боковых и частично лобовое повреждены, в машине – следы крови, перевязочные материалы – на водительском сиденье, сзади на пассажирском. Значит, ублюдки понесли потери…
Кто такие? Ясно кто – и местные и пришлые. В кишлаках работы нет, а вербовщики «Аль-Каиды» дают по таксе – двести долларов за участие в атаке, пятьсот – кто ранен, две тысячи – кто стал инвалидом или убит. Отдельно оплата по результату, как только получат информацию. За взорванную компрессорную – не меньше двадцати штук, при том, что одно оборудование, которое они угробили, на несколько лимонов грина тянет. Местные – большинство нигде не работает с тех пор, как развалился СССР, кто хочет работать – тот уезжает гастарбайтером и работает, кто-то даже гражданство получает, а здесь только неработающие сидят. Только детей делают да в мечеть ходят. Мечеть новая, к ней пристроено медресе – школ здесь нет, вместо школ медресе, учителя могут убить только за то, что преподает не по шариату. Мечети неизвестно на какие деньги содержатся, там раздают гуманитарку и литературу, в основном ваххабитскую. Там же вербуют на джихад, на такие вот атаки – никто ничего с этим не делает, хотя все знают. После налета все скрываются в кишлаке, под видом мирняка, оружие прячут – и так до следующего налета. Кому все это надо… а кто получает прибыль от того, что нефть сто семьдесят уже стоит? Вот им и надо.