Свобода выбора фатальна - стр. 5

Что в домашнем кабинете Брагина, что на рабочем месте в институтской лаборатории в последнее время его тайного романа с Лерой был необыкновенный порядок, говоривший о великом сосредоточении на деле всей жизни и творческом вдохновении. Так получилось, что своих первых «главных» аспирантов Брагин отпустил в бессрочные научные зарубежные «стажировки», а то и сразу по новому месту работы в фирмах Кремниевой Долины, – как-никак великая страна рухнула в одночасье, и академическая наука рыночными реформаторами финансировалась по остаточному принципу. А своих новых аспирантов и молодых сотрудников лаборатории Брагин загружал текущей плановой работой наполовину, а то и меньше – без своего традиционно жесткого контроля за исполнением плана. У него в последние три месяца даже не было лишнего рабочего времени на обсуждение полученных результатов с сотрудниками. Причина была проще простого: он изобретал новые структуры, элементы и системные блоки интегральной электроники высокопроизводительных компьютерных и телекоммуникационных систем и самостоятельно моделировал, рассчитывал новые технические и технологические решения на личном персональном компьютере и мощной рабочей станции института.

Это был его личный вызов времени и обстоятельствам. Ведь он, возможно, как никто другой, понимал, что десять-пятнадцать, а то и двадцать, фундаментальная и прикладная наука и его личные исследования в дорогом, любимом Отечестве никому не будут нужны. А вот изобретения, открытия на перспективу – это совсем другое дело! – здесь можно под кураж наворотить много чего стоящего и прорывного. И он с головой окунулся в стихию изобретательства, к тому же Брагин был единственным изобретателем в их академическом институте, к тому же председателем местного общества изобретателей и рационализатором (ВОИР). К своему стыду и разочарованию он за несколько лет после перехода завлабом в академический институт, ставши сразу председателем отделения ВОИР, так и не смог вывести на изобретательскую стезю своих ученых коллег их других лабораторий и отделов. Будучи сам изобретателем «с младых ногтей» со своих студенческих и аспирантских лет, Брагин сумел зажечь дух изобретательства и коллективного творчества только в своих подшефных аспирантах. К тому же чтобы предать изобретательскому делу какой-то инициативный, но плановый характер, он несколько раз включал в заявки на изобретения директора института, академика, у которого он сам когда-то был аспирантом и под его научным руководством ровно в положенный трехгодичный срок очной аспирантуры защитил свою первую кандидатскую диссертацию.

Брагин в самом процессе изобретательства – личного и в команде – видел близкую его мятежному духу спортивное соревнование. Ведь когда-то давно он много времени отдал тренировкам и соревнованиям в индивидуальных беговых и прыжковых видах легкой атлетики, лыжных гонках, а также в командных играх футбола, хоккея с шайбой и мячом, гандбола. Но, получив в ранней юности спортивные травмы, несовместимые с деятельностью в большом спорте, остановившись на получении первого разряда и каэмэса, перенес азарт соревнования и достижения высоких и даже высших достижений в большую науку математического моделирования сложных объектов и изобретательство в области микросхем и систем, измерений параметров технологий и приборов. В своей футбольно-хоккейной юности он практически всегда был капитаном команд и просто обожал дух командных соревнований ради честной красивой спортивной победы.