Свобода на троих - стр. 13

— Уже уходишь, айка? А я надеялся на приятную беседу в неформальной обстановке. Не часто девушки бросаются на меня с таким рвением. — Его пальцы поглаживали мой копчик.

От этой откровенной ласки вверх по позвоночнику побежали предательские мурашки. Приятно, но дико как-то. И непонятно. Что он от меня хочет? Только энергию? Или это понятие одним значением не ограничивается? Энергия… хм, она ведь разная бывает.

— Да. — Оставаться на месте мне резко расхотелось, и я сделала очередную попытку слезть. Но, не в пример диванным, объятия Кир-Кули были очень даже крепкими. — Смею предположить, что девушки с таким рвением обычно бросаются от тебя. Не так ли?

Широкий оскал был мне ответом. Внутренний голос незамедлительно изрек: «Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? — Чтобы лучше тебя слышать, деточка…». Покосившись на мужские органы слуха, усеянные металлическими колечками, я испытала дикое желание их потрогать, а лучше подергать. В отличие от тех лопухов, что выросли у меня в мастерской Сэн, эти выглядели аккуратными, прижатыми к голове и красиво заостренными. Желание было жестоко подавлено, а азартный блеск глаз спрятан под ресницами. Память тем временем продолжала цитировать сказку про Красную Шапочку, изрядно ее коверкая: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? — Чтобы глотку тебе перегрызть, дурочка доверчивая!» Потребность пощупать клыки после такого завершения истории резко испарилась.

— Отпусти, — сказала я, сверля азора недовольным взглядом.

— Иди. — Он пожал плечами, продолжая меня удерживать.

Я дернулась. Безрезультатно. Еще и еще раз… да проще из металлических тисков вырваться, они хоть не регулируют сжатие в зависимости от попыток освободиться. Я уже открыла рот, чтобы возмутиться по поводу наглого поведения хозяина, как он вдруг произнес:

— Надо будет дать тебе несколько уроков самообороны и научить драться. Хотя бы немного. В противном случае тебя любая немощь скрутить сможет. — Его голос звучал ровно, без тени иронии. Улыбаться азор перестал, как и гладить мою поясницу, теперь он задумчиво изучал мое лицо, застывшее с приоткрытым от удивления ртом. — Где же тебя такую нежную и беспомощную растили? Во дворце, что ли?

— Руки убери. Пожалуйста, — добавила, немного подумав. А потом ворчливо пробормотала: — Может, и во дворце. Тебе-то какая разница?

— Вообще-то, — его ладони мягко скользнули по моим бедрам, оставляя на них горячий след, и легли на подлокотники кресла, — мне в твоем обществе предстоит провести всю оставшуюся жизнь.

Я прищурилась. Шутит? Или нет? Серьезно так смотрит, будто в душу заглядывает. А может, и читает меня. Я ведь его способностей не знаю. Передавать эмоции он точно умеет, а мысли?

— Я еще не согласилась на твое предложение. — Спустившись на пол, немного постояла, решая, куда бы пойти, и, не придумав ничего лучшего, указала на подлокотник, где лежала его кисть с худыми длинными пальцами. Никогда бы не подумала, что при таком строении в этих руках столько силы. — Это кресло смирное? Можно присесть?

— Давай. — Азор освободил мне место, подождал, когда я устроюсь поудобней, после чего сказал: — Тебе не следует бояться моего дома. Он воспринимает тебя как желанную гостью и ни за что не причинит вреда. Просто ему надо время, чтобы привыкнуть, изучить тебя, твою внешность, характер, запах…