Свитки Серафима - стр. 3
В сладких мечтах он уже видел, как передаёт посылку родственнице, а осчастливленная старушка в благодарность кормит его пирожками и предлагает заночевать, чтобы не искать посреди ночи гостиницу. Но мечты так и остались мечтами, что было весьма обидно. Особенно посреди тёмного, незнакомого города, пусть в нём и жило несколько поколений ваших предков.
Окончательно отравленный жалостью к себе, Алексей мрачно ухмыльнулся огням вокзала. Где-то справа неоновыми линиями мерцала покосившаяся вывеска со странной надписью:
«НИЦА ЛЕ ОДОР»
Загадочная реклама с намёком на нечто французское подмигнула путешественнику, и он вошёл внутрь.
В малогабаритном холле стало ясно, что ничего французского здесь нет, а всё, совсем наоборот, очень даже отечественное и знакомое. За потёртой конторкой сидела женщина неопределённого возраста. За спиной солидной дамы можно было прочесть полное название учреждения и рассмотреть криво прикреплённый календарь с изображением местной библиотеки.
На стойке тихо хрипело радио последним хитом Пугачёвой про зрелую любовь к «настоящему полковнику». Администраторша самозабвенно улыбалась в ответ песне, мечтательно подперев голову руками. На Алексея она обратила внимание с неохотой и скорее досадой.
На потёртом низеньком пуфике у стены восседал рыжеватый мужичок с выдающимися, просто поражающими воображение усами. Не отводя взгляда от мелких строчек газетной статьи, он время от времени шмыгал носом, и усищи в ответ шевелились так, словно являлись отдельным живым организмом на сморщенном лице. На посетителя он и не посмотрел, как будто в его мире не существовало ни вокзала, ни других людей.
Гостиница «Железнодорожник» имела всё тот же просительно-унылый вид, что и любое здание в городке. Очнувшись от созерцания невероятного усача, оглядевшись Алексей с надеждой поинтересовался у женщины, может ли он снять номер. Сейчас Лёха был готов отдать любые деньги за возможность поспать и прикидывал в уме вероятные траты.
Дама, с сомнением и неприязнью поглядывая на чемодан визитёра, сообщила, что все номера заняты. И несколько раз повторила для верности:
– Нет мест! Нет! – нелепо взвизгнув, она подпрыгнула на стуле от возмущения, точно от неё потребовали отдать самое дорогое.
– Да, ладно тебе, Маринка, – буркнул усатый. – Всегда можно угол найти. Не к тебе ж домой парень просится.
– Ещё не хватало! – резко повысив голос, она грозно вытянулась в сторону собеседника. – Сам бы и сидел тут, чужих обхаживал, а у меня и поважнее дела найдутся, – внезапно Маринка жалобно вздохнула.
– Знаю я ваши дела, – усач перевернул газетный лист. – Баловство одно.
– Молчи, Борисыч! – она свирепо раскрыла журнал с записями. – Раз уж не понимаешь ничего. Был бы человек, как все, а то всё особняком, отвернулся от города.
Задохнувшись, она покосилась на Алексея, будто сболтнула лишнего, да тут же пожалела.
– Так и город ко мне без добра, – хмыкнул усатый. – Дело твоё, но как бы не пожалеть…
Продолжать он не стал. Администраторша резво шикнула на него, кивнув в сторону гостя, при котором неуместны были откровенные разговоры. Похоже, подобные беседы не впервые случались между возрастной Маринкой и Борисычем. Рано или поздно прорывало обоих на откровенные пикировки. Непонятные для посторонних, они оставались важными для них двоих. Алексей, борясь с зевотой и усталостью, и не пытался проникнуть в эту тайну.