Свистулькин - стр. 38

Затем, за двести лет временами весьма бурной истории утеря части документов вполне естественна и не требует для объяснения громоздкой конспирологии. Игорь Петрович Колчин, больше других занимавшийся поиском следственного дела, полагает, что оно, вероятнее всего, сгорело во время пожара 1941 года, вызванного попаданием немецкой зажигательной бомбы в здание Центрального государственного исторического архива в Москве (ЦГИАМ), ныне Госархив России.

Наконец, следственное дело сохранилось в копии, снятой для Лабзина и ставшей частью его архива. Материалы опубликованы более двадцати лет назад, в цифровом виде размещены в интернете и легко доступны любому желающему. Весьма ценный источник, благодаря которому известны, например, показания Васи Белкина. Из них вполне очевидно, что Аплечеев мог довольно легко отыскать убийцу: не так уж много было в столице кавалергардских и конногвардейских офицеров, а уж после самоубийства Верескина разгадка стала полностью очевидной. Однако добросовестный и энергичный обер-полицмейстер никогда не возлагал обвинения на Верескина – преступление официально осталось нераскрытым. Подобное решение является очевидно политическим, наилучшими возможностями и бесспорной мотивацией для которого обладал непосредственный начальник Аплечеева, а заодно ведущий организатор цареубийства – граф Пален.

История Свистулькина, неплохо известная уже сто лет назад, по сей день оставалась бы предметом узкого интереса, культурным феноменом и образцом городского фольклора, если бы не научный прорыв, один из самых поразительных за всю историю человечества. К сожалению, широкая публика знакома с существованием спиритической физики почти исключительно со слов шарлатанов и невежественных журналистов. Подлинная история, возможности и методы новой науки остаются прискорбно малоизвестными, что особенно печально в России, где произошел этот впечатляющий прорыв в будущее, ведь наша страна, увы, в последние десятилетия не может похвалиться изобилием научных достижений. Впрочем, события подобного масштаба вообще случаются нечасто, в новейшее время их можно сравнить разве что с революцией физики времен Кюри, Резерфорда, Эйнштейна, Планка, Бора.

В конце восьмидесятых годов двадцатого века гибнущий Советский Союз накрыло цунами мистики в самой дикой и вульгарной форме, какую только можно представить. Развитие науки иногда движется по пути парадокса: именно возмущение вакханалией шарлатанов породило сперва научный оккультизм, а затем и спиритическую физику. Группа ученых во главе с Олегом Витальевичем Богдановичем решила доказать абсурдность повального увлечения, походившего на коллективное помешательство.

В наше время наивный энтузиазм физиков кажется поразительным: теперь едва ли кому-нибудь придет в голову всерьез рассчитывать победить суеверие и невежество добросовестным научным исследованием. Как кажется, причина романтического заблуждения – привычка советского человека жить в очень специфическом медийном пространстве, где информация не товар, а инструмент. Советская газета врала гражданину в практических целях промывания мозгов. Желание нравиться аудитории тоже, конечно, присутствовало, но было зажато между политической целесообразностью и строгими этическими нормами, навязанными административно. Стремительное наступление капитализма не успело переменить представлений об устройстве вещей, еще не стало очевидно, что любое мировоззрение, самое абсурдное и антинаучное мракобесие при наличии спроса будут широко распространяться и пропагандироваться, причем именно настолько широко, насколько значителен спрос. В экономике частной инициативы востребованный товар с несравненной легкостью преодолевает запреты криминального законодательства и политическую целесообразность, не говоря уже об этике и приличиях.