Свидетель Пикассо - стр. 15
– Нет, Пабло, ты не изменился, совсем не изменился! – воскликнул Саб. Он уже не замечал ни морщин, ни лысины друга, – и вновь попал в крепкие объятия.
День был длинным, как в молодости, Саб и не помнил такого насыщенного дня; сначала они шли пешком по городу и разговаривали, стеснение быстро ушло. Пикассо много шутил, то и дело взглядывал в лицо Саба, – тот удивился, что в облике друга нет и следа депрессии, о которой так много было в письмах. Разговаривали по-французски; когда-то Саб говорил на нем гораздо лучше друга, сейчас ему приходилось напрягаться, чтобы строить фразы, и тогда Саб первым сбивался на испанский. Некоторых «парижских» модных словечек он вообще не знал. Они много смеялись на ходу. Наконец, Пикассо бодро вошел в большое кафе. «Кафе де Флор» – было написано на вывеске. Это был квартал с нарядными домами, украшенными лепниной и кариатидами.
При появлении Пикассо гул кафе притих, некоторые встали, многие приветствовали издали – будто люди оркестра дождались дирижера. На них смотрели все. Пабло, не останавливаясь, направился за столик у окна. Официант убежал и сразу вернулся, с ним был еще один человек, по виду хозяин кафе. Сабу было неловко за свой помятый с дороги вид и немодную одежду. Он догадался, что может знать имена многих, обедавших сейчас здесь, но ни с кем из них он не был знаком.
– Это Сартр с Симоной, а там вот Бретон и Элюар с девушками, ты видишь их?
– Нет, – признался Саб, – мне нужны другие очки.
– О, вот с кем я обязан тебя познакомить!
Саб поменял очки и увидел толстого человека в огромном вельветовом пиджаке, с ежиком седых волос на голове, но потом заметил юбку.
Пикассо протянул обе руки:
– Это мой лучший друг, он из Барселоны – Жауме Сабартес. Приехал, чтобы стать моим секретарем.
Саб застенчиво улыбнулся шутке друга.
Женщина в мужском обличье приблизилась вплотную, Саб мог разглядеть умные глаза на плоском лице и седые волоски – редкие на верхней губе, более густые на подбородке.
– Саб, вот Гертруда – она тоже мой любимый друг, можете поцеловаться, ревновать не стану.
Саб помнил: Гертруда Стайн – американка, писательница, сорок лет живущая в Париже на деньги от сдачи в аренду домов, доставшихся ей с братом в наследство. Пишет что-то вроде заметок из Парижа, но Саб пока не читал ни одной ее книги. С Пикассо она подружилась, когда Сабартес уже жил в Гватемале. Гертруда с братом сразу начали покупать картины Пабло; трудно найти лучший способ сблизиться с художником, который тебе нравится.
– Юноша с кружкой пива! – прогудела Гертруда виолончельным басом. – Я вас узнала, – ее пожатие было крепким.
– Неужели меня можно узнать? – поразился Сабартес.
– Одно время это была одна из моих любимых работ, хотела даже купить, но перехватили, – Гертруда бесцеремонно разглядывала Саба, слегка кивая головой. – Узнать вас трудно, но можно. Вполне. Немного, но что-то осталось, например линия рта, необычно красивая для мужчины…
Видно, она не считала нужным лукавить.
– Я сам часто вспоминаю тот портрет, – Саб смутился и повернулся к Пикассо: – А где он теперь?
– Давно в России, – махнул тот неопределенно. – В Москве, что ли, откуда я знаю.
– Его увез… месье Щукин, – подсказала Гертруда.
– Ага, – улыбнулся Пабло и кивнул. – Мой первый богатый покупатель.