Свидание с миллионером - стр. 12
– Ну мама! – всплескиваю я руками. – Пусть вон Петя посидит! Он все равно дома!
– Ты прекрасно знаешь, что ребёнка надо покормить, позаниматься с ней по логопедической тетради… – терпеливо возражает она.
– Так пусть он покормит и позанимается с твоим ребенком! Не переломится же! В конце концов, он ее отец!
Глаза моей родительницы опасно сужаются, ноздри начинают раздуваться, и я понимаю, что перегнула палку. Но уже поздно.
– Ты как со мной разговариваешь, шавка мелкая? – злобно выпаливает она. – И так живёшь тут на всём готовом, раз в год попросить тебя ни о чем нельзя!
– В смысле – раз в год?! – возмущенно выпучиваю я глаза. – Да я постоянно сижу с Маринкой, когда ты просишь!
– Дома срач, когда ты убиралась последний раз? – тут же нападает с другого фронта мама.
– На прошлый выходных! Я тоже вообще-то работаю всю неделю! – привычно защищаюсь я.
Но она, как всегда, даже не слушает. Продолжает обвинять, распаляясь все больше.
– А сколько раз я тебя просила коммуналку оплатить, ты хоть раз оплатила? Работает она! Уже двадцать лет девке! Висишь на моей шее, сил никаких нет! И даже с ребёнком посидеть не можешь, свинья неблагодарная!
У меня на глаза наворачиваются слезы. В груди начинает печь так, что не вздохнуть.
– Мама, ты ведь прекрасно знаешь, что у меня небольшая зарплата, и я сама плачу за свой университет, в отличие от многих моих одногруппников! И одежду себе сама покупаю! И вообще денег у тебя ни на что давно уже не беру!
– Так вот пока ты живёшь в моем доме и ешь мою еду, ты будешь делать так, как я говорю! Раздевайся давай, никуда ты не пойдешь! И иди занимайся ребёнком!
– Мама, я сказала, что я сейчас ухожу, и я уйду! – встаю я в позу.
Она еще сильнее сужает глаза. Смотрит на меня с таким презрением, что становится не по себе. И цедит сквозь зубы:
– Тогда выметайся отсюда к чертям собачьим!
Я хватаю с кровати первые попавшиеся брюки и водолазку, быстро одеваюсь и выбегаю в подъезд. Руки дрожат. Слезы застилают глаза.
3 глава
По утрам на улице сейчас уже довольно прохладно, и я плотнее кутаюсь в пальто, чувствуя, как ветер пробирает до костей. Иду в соседний двор и прячусь в закрытой беседке подальше от посторонних глаз. С самого детства не могу реветь на людях. Никто не должен видеть моих слез. Никто.
Держусь из последних сил, не обращая внимания на жгучую боль в груди. И лишь когда деревянные стенки беседки надежно укрывают меня от всего мира, даю волю слезам.
Реву долго, получая от этого мазохистское удовольствие. Стараясь при этом не рефлексировать. Все эти вопросы без ответов уже оскомину набили. За что она так со мной? Почему мать меня совсем не любит, ведь я тоже ее ребёнок? Я ведь не виновата в том, что мой отец оказался козлом и причинил ей слишком много страданий. И в том, что я похожа на него и внешне, и по характеру. За что она меня так ненавидит?
Нет, конечно, мама не всегда ведёт себя подобным образом. Иногда она бывает доброй, милой и ласковой. В основном, пока я делаю все, что она говорит. Пока не перечу, предугадываю ее желания и стараюсь угодить – у нас все хорошо. Она даже иногда обнимает меня и говорит, что любит. В такие моменты я ей все прощаю. Все обиды забываю. И тоже всем сердцем ее люблю. Но стоит мне перестать быть удобной… Начинается ад.