Светлячок для бандита - стр. 5
… интересно, а Андрей бы что сказал, узнай он о том, что с его сыном часто остается не всегда стабильная Марго?
— Светлячок, ты сама-то в себе? Чтобы больше никогда не подпускала к нашему ребенку никого чужого! – сказал бы он строго. А затем поцеловал бы – на грани нежности и грубости, как только он умеет.
Умел.
Вот только не знает он о том, что у него есть сын. А если бы я сказала ему тогда – не отправил бы он меня на аборт, как Давид отправил Марго?
… — отличный отель! – оживленно произносит Руслан, и смотрит на меня выжидающе.
Как чертов лабрадор, ищущий одобрения.
— Прости, я немного устала, и все прослушала, — смущаюсь я, проклиная себя мысленно.
Ну почему я все время вспоминаю его? Почему не могу из головы выбросить, будь он проклят!
Готовлю для Захара завтрак, и невольно представляю, что за нашим маленьким кухонным столом сидит и Андрей, и с такой же любовью, как и я, смотрит на сына. Щурится от яркого солнечного света, заглядывающего на небольшую кухню, и прикрывает глаза ладонью.
Гуляю с Захаром в парке, и снова картина перед глазами: Андрей, я, и Захар, которого мы придерживаем за маленькие ладошки. Приподнимаем сына, переглядываемся, а Захар заливисто хохочет.
И так постоянно… хватит!
— Через неделю у нас корпоратив на работе. В Питере, — немного смущается Руслан, словно о чем-то двусмысленном говорит. – Может… поедешь со мной? Отель вполне приличный, о расходах можно не думать. Захара тоже можешь взять с собой.
Понимаю. Давно уже ждала этого намека, который и не намек вовсе.
Андрей давно бы уже…
Вздыхаю глубоко, пытаясь заглушить нарастающую панику. Не маленькая ведь уже, не девственница – ребенка даже родила. И с Русланом мы вместе уже три месяца, а я все никак не решусь на близость.
Понятно ведь, зачем он зовет меня в Питер. И про Захара сказал из вежливости…
— Поеду. Когда я еще в Питер выберусь, — улыбаюсь я, прикрывая чашкой дрожащие губы. – А Захара я маме оставлю, они с отцом давно просят.
… вот за это Андрей бы меня точно убил!
Губы Руслана растягиваются в голливудской улыбке… и чему так радуется? Неужели я – такой лакомый кусочек, ради которого стоило три месяца ходить вокруг да около?!
— С начальством договоришься, чтобы отпустили? – волнуется мужчина. – А то под праздники – ты сама говорила – самая горячая пора: все ринутся по салонам стрижки делать, краситься… и что вы еще там делаете! Отпустят?
Отпустят, куда денутся!
— Я ведь пообещала, что поеду!
— Тогда я бронирую для тебя номер? Или…
— Думаю, нам хватит и одного, — смотрю на Руслана в упор.
Пусть уже прекращает! Решительности хочется, поступков! Снова почувствовать себя одновременно и беззащитной, словно хрустальная статуэтка, и защищенной от всех невзгод этого мира в сильных мужских руках. Чтобы снова голова кружилась от близости, чтобы вышибить уже тот клин этим!
— Хорошо… кстати, мы ведь именно здесь познакомились. Помнишь? – Рус кивает на окно, за которым раскинулся зимний парк.
Помню. Конец сентября был красив, еще больше украсив Москву. Мы с Захаром гуляли по парку, собирая букет разноцветных листьев: желтых, красных, зеленых. Я увлеченно рассказывала сыну о разных деревьях и фотосинтезе, осознавая, что он ничего не поймет.
Но он слушал так серьезно и внимательно. Смотрел на меня такими же грозовыми глазами, как и Андрей, и я на секунду отвела взгляд от него. Лишь на секунду отвернулась, снова стараясь прогнать воспоминания.