Светлое будущее. Повесть - стр. 3
Руфат разглядывал толпу. О, его друг Гела Чантурия из Тбилиси. Руфат ринулся к нему, они обнялись, как полагается на Кавказе. Чантурия говорил с двумя – мужчиной и женщиной – на английском.
– Это Людвиг Райх из Германии и Лаура Нуньес из Испании, – представил Гела.
– Хелло, – поприветствовал Руфат и поспешил отойти, чтобы не показать отсутствие знаний английского или, по крайней мере, не стоять в компании, не понимая речь окружающих.
– А! – услышал Руфат окрик знакомого историка из Казахстана, Марата Сеитова.
– Здорово, приятель, – сказал его казахский друг, ростом выше Руфата почти на голову. – Мы уже года три не виделись!
– Точно! Как дети?
– Растут, растут… Вот, хотел тебе подарить книгу, – сказал Марат. В руках у него было четыре экземпляра книги. – Это моя, вот только опубликовал.
– Поздравляю, – Руфат взял книгу в руки и, как следует учёному, даже не глядя на название, пошёл в конец книги смотреть на так называемый «научный аппарат», то есть ссылки, библиографию, карты. Научная солидность книги распознаётся именно по использованной литературе.
– Перелопатил кучу архивных документов, – предугадывая поиски Руфата, отметил Марат. – Об истоках казахской государственности… А то, понимаешь, некоторые говорят, что у нас её не было. Благодаря Советам мы стали «людьми»…
– Ну про нас тоже говорят такое некоторые наши «друзья». Мол, мы стали народом в 1936 году.
– Эх! Это всё распри в наш век не кончатся…
– Они только начались, – вмешался в разговор ещё один их общий знакомый, историк из Украины Вадим Герасименко.
– О, мой друг! – Марат вновь воскликнул. – Вот и тебе моя книга…
– Где издавал? – Вадим посмотрел на вторую страницу – тоже важная информация о качестве книги, какое издательство напечатало книгу. – Алматинский университет, рецензии, – отметил Вадим. – А в Москве не пробовал? – с усмешкой спросил он.
– Ты знаешь, мне предлагали… Дело несколько муторное, но возможное. Мне знакомые сказали, что, в принципе, могут принять.
– Вы все члены Евразийского союза, – заметил Руфат. – При всех разногласиях на историю, есть некоторая политкорректность… Как бы, после отрицания государственности у казахов, теперь смягчение… Разве не так?
– Знаешь, в Москве всё же есть разные издательства. Есть и те, кто примут неофициальную точку зрения…
– Есть пределы, – не согласился Вадим. – Мои статьи о Киевской Руси не принимают.
– Ещё бы, при нынешних обстоятельствах, – отметил Марат, имея в виду конфликт между Россией и Украиной. – А вы-то печатаете их работы, как его там… «москалей»?
– Ребята, вот об этом и нынешняя конференция, – вставил Руфат. – Как сделать так, чтобы история не превратилась в инструмент идеологической борьбы.
– Нонсенс, – сказал Вадим. – Не верю… Невозможно!
– А зачем тогда на конференцию приехал? – спросил Руфат. – Опровергнуть главный постулат?
– Пригласили…
– А ещё Краков – красивый город, – подытожил Марат. – Я здесь никогда не был.
Прошла девушка с колокольчиком, призывая всех пройти в зал.
После приветственных комментариев стал выступать так называемый «кийнот спикер» – главный выступающий, известный ученый Френсис Фукуяма. Он был известен больше в кругах специалистов международных отношений, чем «чистых» историков, и особенно прославился своей концепцией «конца истории», написанной в конце 1980-х годов. По мнению Фукуямы, развал социалистического блока и конец «холодной войны» означал победу либерального миропорядка. И несмотря на то, что после этого он написал немало других интересных работ, где отчасти откорректировал свою точку зрения, в миру он был известен именно тезисом о «конце истории», как окончательной победы либерализма и рыночной экономики.