Светлейший князь Потёмкин-Таврический - стр. 27

Можно думать, что эта записка очень понравилась императрице. Программа, составленная Потёмкиным, была исполнена. Уже в 1776 году князь, руководствуясь секретнейшими предписаниями Екатерины, содействовал занятию Перекопской линии Румянцевым. Постоянно князь распоряжался войсками около Крымского полуострова; он же занимался колонизацией Азовской губернии[191], чрез него Екатерина предписывала Стахиеву в Константинополе, как должно было трактовать с турками; ему она писала уже в конце 1777 года о необходимости приготовления к войне; ему она в 1778 году приказывала распорядиться о постройке кораблей на Днепре, адмиралтейства на Лимане, города Херсона; ему она предписывала принять меры против набегов кабардинцев в 1779 году, а также и против волнений в Крыму в 1782 году…[192] Можно считать вероятным, что многие рескрипты Екатерины, относящиеся к этим делам, были результатом докладов Потёмкина.

Таким образом, уже в семидесятых годах Екатерина с Потёмкиным были заняты так называемым «греческим проектом», виновником которого считался князь[193]. Геррис доносил в 1779 году, что Потёмкин «заразил» императрицу своими идеями об учреждении новой византийской империи[194]. Ему приписывали проект медали, выбитой по случаю рождения великого князя Константина Павловича[195]. На этой медали изображены Софийский храм в Константинополе и Черное море, над которым сияет звезда[196].

Свои мысли Потёмкин проводил и в переписке с другими сановниками[197], и в заседаниях Государственного Совета[198], и в беседах с Екатериною. Одновременно он заботился как о присоединении Крыма к России, так и о приведении в подданство России царя грузинского Ираклия.

Весною 1782 года Потёмкин сам был на юге, откуда писал императрице подробно о состоянии дел[199]. Осенью этого же года он писал Екатерине из Херсона. Она отвечала: «He блистающее состояние Очакова, которое ты из Кинбурна усмотрел, совершенно соответствует попечению той империи об общем и частном добре, к которой по сю пору принадлежит; как сему городишку нос подымать противу молодого Херсонского колосса! С удовольствием планы нового укрепления Кинбурна приму и выполнение оного готова подкрепить всякими способами… Для тамошнего строения флота плотников я приказала приискать, а сколько сыщется, тебе сообщу»[200].

Поддерживая в Крыму русскую партию, князь сообщал императрице о всех событиях. Им же заранее был составлен манифест от имени императрицы, которым татары призывались к присяге. В апреле 1783 года он явился в Херсон, откуда сделал последние распоряжения для занятия Крыма. Переговоры с ханом Шагин-Гиреем привели к желанной цели. Переписка Потёмкина с императрицею в это время была особенно оживленною. Еще в конце 1782 года она писала ему, что настала самая удобная пора для решительных действий и нужно начать с занятия Ахтиярской гавани[201]. Геррис писал около этого времени: «Потёмкин желает овладеть Очаковом; очевидно, существуют самые широкие планы относительно Турции, и эти планы доходят до таких размеров, что императрице приходится сдерживать пылкое воображение Потёмкина». «Он просил, – сказано в другом донесении Герриса, – об усилении артиллерии в южной России, так как он намерен в ближайшем будущем приступить к осаде Очакова»