Светлая для тёмного 2 - стр. 12

— Я не знаю, — парень замотал пепельной головой и еще раз изумленно обвел взглядом комнату. — Это все я сделал?

— Э-э-э… послушай, а где твоя мама? — ласково спросила я, переходя на тон, каким обычно разговаривают с душевнобольными. Концепция поменялась: теперь я была уверена, что парень не в себе и в квартиру попал уже после того, как мои родители таинственным образом исчезли.

— Я ничего не помню. И не понимаю, — тихо ответил парень. — Словно я был в каком-то прекрасном месте и внезапно оказался в этой ужасной тесной клетке. И мне очень плохо. Я хочу обратно, но я даже не помню, куда именно, — путано объяснил он, приложив руки к вискам. Такая печаль сквозила в его голосе, что мне стало жаль беднягу. Хотя сравнение моей просторной комнаты с тесной клеткой не очень-то порадовало.

Немного поразмыслив, я вернула зонт на пол, встала и решительно прошла к своей перевернутой кровати. Отыскав цветастое покрывало, накинула парню на плечи.

— Для начала сойдет. И что мне с тобой делать? — спросила я растерянно. Незнакомец пожал плечами. — Полицию вызвать просто необходимо. Я вообще должна была сделать это с самого начала, по крайней мере, именно так советуют в детективных романах. А вместо этого я, что называется, смазала картину преступления. Сиди здесь, — сказала я продолжавшему глазеть на меня парню. — Я поищу телефон.

Я прошла в комнату родителей, надеясь отыскать там мобильник. Но все телефоны словно сквозь землю провалились, а по квартире будто прокатился злобный дух разрушения, целью которого было уничтожение полюбившихся мне вещей. Что же здесь искали?

Насколько я знала, ни в каких темных делах мои родители замешаны не были, они вообще вели довольно простую жизнь. Иногда встречались с друзьями, такими же тихими семейными парами, несколько раз в месяц ходили на выставки и в театр. В остальное же время мама работала в своей студии, а отец все силы отдавал магазину.

Именно благодаря отцу и я выросла заядлым любителем чтения, ведь практически все мое детство прошло в магазине среди бесконечных коробок с книгами. Вот мама, та никогда не пускала меня в свою студию. Всегда отговаривалась тем, что детям не место среди мольбертов и красок, а когда я выросла, у меня и самой не возникало желания любопытствовать. От живописи я была ужасно далека, а процесс создания картин не вызывал у меня бешеного интереса. К тому же я старалась уважать мамино стремление побыть одной. Да и плодами ее трудов мы с отцом потом могли любоваться в одной из местных галерей. Все эти мысли пронеслись в голове, пока я разгребала завалы на полу и кровати.

Заприметив джинсы и клетчатую рубашку отца, я подняла их и критически осмотрела. Думаю, склеротику в соседней комнате будет в самый раз. Самой бы мне тоже не помешало переодеться. Но сначала телефон.

Я продолжила поиски, даже заглянула под ковер, когда удалось до него добраться, но тщетно. Можно, конечно, ввиду случившегося, сходить к соседям и позвонить от них, но я упорно продолжала искать. Не хотелось вмешивать сюда еще и соседей.

Тут мой взгляд зацепился за торчащую из-под разбитой настольной лампы папку с листами бумаги. Посреди хаоса они маячили призывным белым островком, словно предлагая поднять их. Действуя по наитию, я потянула за угол папки и вытащила ее. Да ведь это же мамина папка с набросками! Она всегда ходила с ней, и никому не позволяла заглядывать внутрь, чтобы не спугнуть вдохновение.