Размер шрифта
-
+
Светит незнакомая звезда - стр. 2
Прекрасен июньский и день, и закат,
а летний рассвет – это Божья улыбка.
Ночная гроза над землею прошла.
Гром с молнией! Буря! Природы смятенье…
А летний рассвет —
это нежность тепла
и тихого ветра прикосновенье.
Купается солнце в речной синеве.
Земля ожила этой призрачной ранью.
И птицы проснулись в промокшей листве.
Так звонко и радостно их щебетанье…
И день благодатен. И ночь хороша.
А летнее утро – земли вдохновенье.
И каждой травинки святая душа
поет о немыслимом счастье творенья.
Так трепетны раннего солнца лучи!
Чуть скрипнет спросонья родная калитка…
У летнего утра – от счастья ключи.
Июньский рассвет – это Божья улыбка.
В июне раздолье для бурундука.
Птенцы покидают родимый скворечник.
Так коротко лето. Так жизнь коротка.
И только любовь на земле бесконечна.
Ты рядом со мной. Или где-то вдали, —
мы вместе с тобой, как с иголкою нитка.
Есть женщины вамп.
Есть жрицы любви.
А ты у меня —
это Божья улыбка.
Нам нe жить друг без друга
Улица моя лиственная…
Взгляды у людей пристальные…
Стать бы нам чуть-чуть искреннее —
Нам не жить друг без друга.
Скорости вокруг бешеные,
Мы себя едва сдерживаем.
Значит, надо быть бережнее —
Нам не жить друг без друга.
Мы разлучаемся со сказками…
Прошу, стань сильней меня, стань ласковей.
Слышал я слова правильные,
Всё искал пути праведные…
А твои слова памятные —
Нам не жить друг без друга.
Ленточка моя финишная!
Все пройдет, и ты примешь меня.
Примешь ты меня, нынешнего, —
Нам не жить друг без друга.
Мы разлучаемся со сказками…
Прошу, стань мудрей меня, стань ласковей.
«Премьера большого спектакля…»
Премьера большого спектакля.
Массовкой эффект достигается…
Но есть неприметная капля,
а в капле той – жизнь отражается.
И зернышко поля ржаного
в войну за победу боролось.
Зерно – существо и основа.
Колосс – этот маленький колос.
Гляжу, словно в окна вагонные,
на каждую хатку с пристрастием.
Россия такая огромная,
а сколько их, зернышек счастья?
…Любимая, добрая женщина!
О как ты бываешь измотана!
Домой ты приходишь увенчана
сплошной суетой и заботами.
Свое – это значит не главное.
Но все же в минуты усталости
помочь бы тебе,
моя славная,
хоть в чем-то,
хоть в маленькой малости…
Родимой души утешение.
Любимая песня печальная.
Конкретность – вот наше спасение.
Не верится в благо глобальное…
«Всё теперь на показ, на продажу…»
Всё теперь на показ, на продажу.
И в любви нынче – время эстрад.
Всех пиар побеждает. И даже
нам с усмешкой друзья говорят:
«Вы такие, как были когда-то!
Так сейчас в нашем мире нельзя.
Вы же пресно живете, ребята!
Вам не скучно сегодня, друзья?
Вы такие приличные оба.
Вам привычно, как в детстве, дружить.
Уж ли вам суждено и до гроба
так примерно и преданно жить?»
Мы и вправду трудяги, плебеи.
Все сидим за столом и корпим…
Только я ни о чем не жалею.
Пусть гламур достается другим!
Что гламур! Сколько было охоты
поохотиться в деле на нас.
Знали мы и паденья, и взлеты…
Только жили мы не на показ.
Жили мы, как могли, как умели.
Был тревожен наш жизненный стих.
Мы ни нервов, ни слез не жалели,
но таили мы их от других.
Уходили года безвозвратно.
По веленью любого жреца
рвали нас на куски беспощадно —
наше время и наши сердца.
Как с тобой обращались по-хамски!
Всё пытались украсть да урвать.
Но воистину по-христиански,
как никто, ты умела прощать.
Страница 2