Свет от Света. Беседы о вере и псалмах - стр. 3
Он тогда служил молебен. Я стал рядом, чуть сзади. И вдруг почувствовал, что меня как магнитом тянет к нему. Хочется прикоснуться, за руку взять. Как будто это родной, близкий человек. Так действовала сила благодати Божией.
– Вы потом ходили к отцу Николаю?
– Нет, у меня жизнь иначе складывалась. Не было необходимости искать просветлённых старцев. Даже беспокоить их не хотелось. Светит светильник – и слава Богу! Но если враг душу угнетает, полезно сходить посмотреть на такого человека. Соприкоснуться с этим светом. И будет легче.
– Вашим духовным отцом тоже был настоящий подвижник?
– Да, схиигумен Савва (Остапенко). Он часто пребывал в глубоком молитвенном состоянии. Смотришь на его просветлённый, собранный лик – и радуешься. Слова отца прямо на сердце ложатся. Чувствуешь, что он в духе.
Знал я ещё одного интересного человека – богоискателя.
– Это как?
– Их была целая компания друзей, люди интеллигентные, художники – даже окончившие Парижскую академию художеств. А этот мой знакомый в Загорске (Сергиевом Посаде) работал главным санитарным врачом. Он был уже в преклонных годах – где-то на восьмом десятке. Звали его Николаем Ефимовичем.
В начале XX века часть интеллигенции считала, что Православная Церковь закоснела в своих формах, ничего не может дать человеку. И они искали живую Истину.
Эти люди поселились на Кавказе, создали колонию – по учению Льва Толстого. Подвизались там, пока их советская власть не разогнала.
Дальше они изучали символистов, Андрея Белого, теософию. Потом ушли в Индию. Но ничего не находили – и опять переключались на что-нибудь новое.
– А чем дело кончилось?
– После беседы с одним подвижником они поверили, что духовное сокровище хранится в Православной Церкви, которая открывает людям Христа, таинства, Евангелие. И стали жить этим.
Мы познакомились с ними в начале шестидесятых годов. Мне были интересны люди, которые прошли такой суровый путь. Они проводили жизнь, можно сказать, «не от мира сего». Занимались общественной деятельностью, но всегда были около Церкви.
Николай Ефимович поселился возле Оптиной пустыни в Козельске, в небольшом домике. Его жена приняла монашество и тоже там жила рядом с ним. Тогда в стране был страшный голод. В очередь за хлебом с пяти часов утра вставали. А я приезжал из Москвы и привозил им колбасного сыра!
– Это был праздник?
– Мы беседовали с Николаем Ефимовичем – и я всегда видел свет радости, благодати на его лице. Умирал он в больнице. За день-два до смерти лежал с Евангелием на груди. У него был тяжелый сердечный приступ. Указывая на Евангелие, Николай Ефимович сказал: «Вот где оно читается!» Лицо его светилось.
– Удивительно!
– Когда-то мне попалась брошюра, изданная ещё до революции. Один иеромонах окормлял тюрьму. И его поразило лицо арестанта: оно светилось. Все вокруг были замучены, злобны – и вдруг это сияющее лицо, удивительная внутренняя свобода.
На исповеди арестант открыл, что в тюрьме сидит безвинно. Он взял на себя вину другого, который кого-то убил. Убийца раскаялся, но наказание надо нести, а у него – дети.
Безвинные страдания приводят нас к Царству Небесному. Мы видим: человек находится в аду – и светится радостью, душе его легко. А Первоисточник этого – Сам Христос Спаситель, невинно принявший смерть на земле. От Него идет к людям эта одухотворённость.