Свет очей моих... - стр. 8
И мне казалось, того, что задумал, не сделал он потому еще, что очень нравилась смелость моя! А более всего, что я сама в ответ обнимаю, глажу его спину. Поэтому, когда моя рука сползла ниже к его животу, к бедрам его, туда, где была развязана веревка, поддерживающая нижнюю часть одежды воина, он замер и плоть его уперлась мне между ног.
Никто и никогда не объяснял мне, что делать, если в такую вот страшную попадешь ситуацию. Но, видимо, я все делала правильно, потому что Ярополк шумно задышал мне в ухо, зашептал:
- Возьми его. Давай сама сделай это!
И я, отвечая на его слова, смело опустила вторую руку, сжав зубы. Одной обхватила твердую подергивающуюся не иначе, как от нетерпения, плоть, а второй нащупала-таки, легко коснувшись простых кожаных ножен, рукоять ножа. Не раздумывая, потянула за деревянную ручку, и так же, без размышлений воткнула клинок куда-то в живот. Он громко застонал. И стон этот был заглушен громоподобным хохотом двух других, ожидавших своей очереди. А я, пока насильник приходил в себя, вывернулась из-под его тяжести и сначала на четвереньках отползала подальше отсюда, а потом, ухватившись за дерево, встала и побежала прочь. Понимая, что теперь уж, если поймают, не жить мне!
Лязг мечей, доставаемых из ножен где-то за спиной, подсказал, что Ярополк меня обманул - они все вооружены были! И не пощадил бы и отдал потом остальным для надругания! И участь моя все равно была решена! Поэтому и сожалеть о его судьбе нечего!
В темноте запутавшись в высокой траве, я снова упала на колени, но слыша ругань и крики сзади - потеряли, видно, меня, но рядом были совсем, близко - найдут, догонят - вскочила, рванулась изо всех сил и вдруг выбежала на поляну.
Здесь почему-то было светлее, чем в лесу, хотя солнце уже давно село, и ни единый луч его не касался земли. Мои преследователи как будто вдруг отдалились, как если бы ошиблись и в другом направлении вдруг пошли! Их голоса доносились издалека, так, как будто они за стеной очутились! А на поляне в трех шагах от меня стояли, склонившись к раненому, залитому кровью, трое мужчин.
5. 5. Данияр. Дар солнца.
Боль... Что такое боль? Как описать ее? Как объяснить им, что-то говорящим, спрашивающим, что со мной происходит? Где конец её? А-а-а! Не кровь по жилам течет, а огонь - пламя обжигающее, рвущее плоть на кусочки, заставляющее рычать, не стонать, выворачивающее судорогой тело. И горло огнем охвачено - не вздохнуть, не крикнуть! А сердце бьется о ребра так, что того и гляди, прорвет грудину, одним толчком наружу выскочит в рубаху уткнувшись! И ногти, верно от силы, с которой сжимал кулаки, рвут кожу, впиваются в мышцы, тем самым принося еще большие мучения!
Кто-то из своих, из друзей, положил ладонь мне на шею, рану, из которой кровь текла, прижимая. И, повинуясь какому-то странному позыву, с которым даже сквозь боль я безуспешно пытался бороться, ногтями своими, вмиг разжавшимися, выпрямившимися, я полоснул по спасающей меня же руке. Чужой стон боли почему-то не отрезвил, а наоборот, заставил в ярости вскинуться из последних сил, подталкивая причинить человеку боль еще более мучительную! И желание это было страшнее боли, телу причиняемой! Я хотел убить его! Я хочу убить его! Я ничего так сильно не хочу! Но он ведь помочь старался - жизнь спасти, рану мою закрыть!