Свекольный квас - стр. 6

Дома у Кости была идеальная чистота, точно такая же, как и в квартире Вержаковых. Любимым занятием Галиной мамы было «драить хату», как она выражалась. Девушка ни разу не видела, чтобы ее мать просто сидела и отдыхала – смотрела телевизор или читала. Она постоянно что-то делала. Даже сидя на диване, например, вязала.

Все это промелькнуло у девочки в голове за долю секунды.

– Мамка на работе, – тем временем сообщил Костя. – Разбувайся.

Галя тут же голосом Лены поправила:

– Разувайся.

– Чего?

– Разувайся, надо правильно говорить.

– А я чего сказал?

– Ай, по фиг, забей, не обращай внимания.

Костя прекрасно все слышал, но решил не начинать спор из-за слов, потому что сейчас ему было не до этого, дорога была каждая минута, пока они были дома одни.

– Проходи в зал, присаживайся. – Он взял Галю за руку и потащил в комнату, беря курс на диван.

На нем, конечно, целоваться было удобнее, чем в подъезде. Галя решила, что так и быть, разрешит Косте что-нибудь побольше, чем поцелуи, но не так что бы очень, она даже не знала, что конкретно и до какой черты она позволит ему дойти. Девушка прекрасно помнила свирепый взгляд матери, которая периодически повторяла ей:

– Если принесешь в подоле – убью!

Девчонка заерзала и вырвалась из объятий.

– Костя, не надо, пожалуйста. Я не такая.

– Конечно, не такая! – Правда, его слова расходились с делом.

Галя начала молча сопротивляться, обороняя свою блузку. В критических ситуациях ей всегда помогало перевоплощение в Лену. Она, конечно, доподлинно не знала, как в такой ситуации может повести себя школьная подруга, но долгое существование в роли неказистого двойника Лены словно включало вторую, искусственно выращенную сущность.

И она решила расслабиться, при этом стала холодной, как морозилка, отвернулась к стене, на которой висел ковер, и усилием воли заставила себя перечислять то, что видела: «Красная завитушка, черный квадрат, зеленый ромб, красная завитушка, черный квадрат, зеленый ромб».

– Ты чего? – У Кости пропало настроение. Несмотря на свою вольную жизнь с пацанами, в делах амурных он был пока неопытным. Ему вдруг показалось, что Галя заметила у него на лбу надувающийся прыщ и поэтому с отвращением отвернулась. Ему и самому с утра от него мерзко стало.

– Все нормально, все хорошо. – Галя воспользовалась ослабевшей хваткой, встала, беззаботно поправила одежду и отошла к окну. – Костя, ты мне очень нравишься, но все это как-то слишком. Давай в другой раз, ладно?

Вот это ее «ладно» с вопросительно-примирительной интонацией была чистая Лена. И парень автоматически повторил:

– Ладно.

Если бы Галя оставалась сама собой, она бы устроила сопротивление, что только сильнее бы подстегнуло Костю, ну а потом, как говорила мать, ее бы ожидала участь той, что «принесла в подоле».

В итоге то, что не произошло в сентябре, случилось через полгода. Разница была в том, что благодаря вот такой поддержке Лены из зазеркалья подсознания Гали, Костя стал относиться к своей подруге более серьезно.

Когда стало понятно, что «подол» неизбежен, будущий папа купил букет цветов, торт и бутылку, с чем и отправился к родителям невесты. На дворе стоял 1993 год. Гале было 18 лет.

3.

В загсе им велели заполнить заявление. Это на улице Костя был крутым пацаном, в присутственном месте он мигом превратился в того, кем был на самом деле, – 18-летнего юношу, который до смерти боится становиться мужем и отцом.