Сварожий круг - стр. 8
– Я вчера тебе ничего лишнего не наговорил?
– А что лишнего ты мне мог сказать?
– Ну…
– Не бойся, милый, я не восприняла твое предложение сбежать вместе на край земли, как самое соблазнительное на свете, если ты об этом.
– А почему? – вдруг обиделся писатель.
– А ты серьезно… предлагал?..
– Нет, но…
– Никаких «но»! – строго оборвала его Оксана. – Вспомнили прошлое, сорвались… Бывает… Теперь все. Ты возвращаешься к жене и книгам, а я к любимой работе и любовникам.
– У тебя их много?
– Парочка имеется, временно… на горизонте…
– Ты стала более ехидной, скорее даже стервозной.
– Не нравлюсь?
– Нравишься. Очень. – Костя приподнялся.
– Сиди! Чай готов! – испугавшись продолжения, Оксана плюхнула перед ним чашку с чаем и наскоро сготовленные бутерброды. Стоявшая на кухонном столе игрушечная плюшевая собачка укоризненно закачала лобастой головой.
Оксана разозлилась. И на себя, и на Костика, и на собачку – за то, что даже эта мелкая пакость смеет осуждать ее. Подумаешь! И что теперь? В церковь идти, грехи отмаливать? Щас! Побежала уже! Только вот платочек надену и длинную юбку, чтобы старушки в церкви не заклевали, не заплевали… Там таких набожных – пруд пруди! Еще не хватало себя теперь грызть за эту веселенькую ночку, вырванную у законной жены Кудрявцева. Помнится, еще Ксанина бабушка, обсуждая соседских девчонок со своей подружкой Марусей, поджимала губки и делилась житейской мудростью: «Баба не захочет – кобель не вскочит!» А тут и баба захотела, и кобель… Настроение ни к черту! Работа, весенняя депрессия… Теперь вот еще самоедством займусь… Поглодаю себя, любимую…
Костя допил чай и неловко поднялся.
– Я… пойду?
– Иди… – равнодушно ответила Оксана.
– Эээ… Позвоню…
– Звони… если хочешь.
Закрыв дверь, она с остервенением вытерла обслюнявленные Костиком губы и пошла в душ. Смывая липкие пьяные объятия жадных мужских рук, девушка уговаривала себя, что случившаяся интрижка – пустое, не стоит и заморачиваться. Получалось плохо. «Мне уже тридцать два. Не замужем. Детей нет. Смысла нет. Ни в чем нет. Куда идти? Может, уехать в Сварожь? Нет. Иван достоин не такой как я, а какой-нибудь чистой и милой девушки… Да я там и не смогу. – она растерла тело докрасна, сдирая вместе с поверхностным слоем кожи и прошлые события, и самого Костю. – Не буду брать трубку, если позвонит. Ни за что не буду! А он позвонит! Я-то знаю! Будет еще прощения просить, виноватиться… Девушка прошлепала босыми ногами в комнату, оставляя на паркете мокрые следы. Сгребла в охапку постельное белье, вчерашний костюм, колготки с намерением тут же засунуть все это безобразие в стиральную машину, но тут же охнула и, бросив кучу на пол, кинулась к телефону.
– Мариш, я тут вчера траванулась в кабаке, что-то несвежее съела. Отмажь меня, а? Завтра выйду… Не, к врачу не надо. Заглочу уголь, фуразолидон, посплю чуток, и все само пройдет… Спасибо, солнце! Я у тебя в долгу!
Открыв дверь в ванную, Оксана щелкнула выключателем. Раздавшийся хлопок стал ей очередным сюрпризом. Впрочем, к подобным вещам она привыкла давно: стоило девушке разозлиться, как тут же начинали лопаться электролампочки, а техника просто сходила с ума. Электрические чайники, мобильные телефоны, фотоаппараты, ноутбуки, карманники и другие сложные технические устройства отказывались работать напрочь. Свой телефон Оксана чинила уже раза четыре, а к ноутбуку регулярно вызывала мастера.