Свалка времени. Часть 3. Легенда - стр. 14
– Станция Курганная, тысяча девятьсот десятый год, – прочитал озадаченный Толян вслух.
Максим открыл дверь вокзала:
– А теперь отдохнем немного, и двинемся дальше.
Внутри вокзала не было той мертвящей тишины, что стояла в поселке. Со стороны перрона доносились людские голоса, свистки локомотивов, крики железнодорожников, объявления по громкоговорителю.
«Пассажирский поезд номер двести два Адлер – Москва прибывает ко второму пути!» – прохрипел «матюгальник». За мутным окном, шипя и отплевываясь паром, проплыл силуэт паровоза. Заскрипели тормоза, и поезд остановился.
По недоуменным лицам спутников Максим понял, что они тоже все это видят и слышат.
– Назад! – воскликнул он. – Поищем что-то получше. И безопаснее.
Глава 7. И друг, и враг
Кирпичное здание автовокзала поблескивало стеклом и полированной сталью. Два маленьких автобуса с «мордой» грузовика ГАЗ – новеньких, словно только что с конвейера, рядком стояли на площадке.
В зале ожидания одинокий пассажир читал газету. Человек выглядел, точно рассеянный с улицы Бассейной – несуразная шляпа с выбивающимися из-под нее растрепанными волосами, круглые очки, распахнутый плащ, закатанные снизу мятые брюки. Увидев вошедших, он тут же бросился навстречу. Журнал с шелестом упал на пол.
– Вы не знаете, когда следующий автобус на Лабинск? Я отстал от поезда!
– Понятия не имею, – машинально ответил Максим, оглядываясь. – Вот же справочная.
В фанерной лакированной стене темнело полукруглое окошко.
– Там никого нет! Никого!
– Да нет же! Там девушка сидит!
В окошке маячила светловолосая голова.
– Нет никого! – повторил пассажир. – И расписания нет! Все потеряно! Я и так опаздываю! И вы – черствый сухарь! Идемте за мной, я вам покажу!
– Не хочу!
Незнакомец вцепился Максиму в одежду и стал трясти.
– Нет, ты пойдешь со мной!
– Да отстань ты!
Максим закричал и очнулся в кресле в зале ожидания. Спутники склонились над ним. На лице Клима застыло печальное и озабоченное выражение. Толян побледнел от страха: он понимал, что без проводника живым ему из Зоны не выйти. Громилы остались бесстрастными: телохранителей учат скрывать чувства.
Но сейчас Максима не интересовали переживания товарищей. Все его внимание было приковано к валявшейся на полу газете.
– Литературка, – прокомментировал он.
Клим посмотрел на него, как на тяжелобольного пациента.
– Литературная газета. Номер три. Седьмое января тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, – Максим, вскочил, подобрал несколько листов и прочитал: – Человек на колесах…
– Это про наркоманов? – неожиданно для всех спросил Борис.
Максим покрутил пальцем у виска.
– Нет, про железнодорожников. Вот написано же: поезд подходил к Оренбургу. Я смотрю из окна на желтую степь с белыми пятнами снега… Давайте отдохнем. Призраков вроде как больше не ожидается.
– Когда ты один в Зону идешь, как ты от них отбиваешься? – Клим принялся открывать и раздавать всем консервы. – Мы сначала тебя трясли, потом я кулаком по голове тебе вмазал. Как ты и говорил.
– Правильно сделал. Когда я один, призраки не такие прилипчивые. Я всегда могу с ними договориться. Спасибо одному талантливому ребенку. Научил.
Максим ел свой любимый «Завтрак туриста» с хлебом, запивал все это минералкой и одновременно пробегал глазами газетные статьи.
– Вот про театр, – бормотал он с набитым ртом. – Фу, не люблю театралов. Заносчивые, напыщенные и самолюбивые болваны. Считают, что кроме театра и драматургии другого искусства нет. А собственно литература-то будет?