Свадебные Дары Дракона - стр. 8

Но… все спасовали перед нарушенным мною запретом. Никто из них не захотел преодолеть страх.

Господин Ривол предлагал мне экипаж, предлагал защиту. Но это бы подставило под удар его самого и раньше времени раскрыло истинное отношение начальника тюрьмы ко мне, чего я не могла допустить.

Закон един, а толпа везде одинакова. Я не первая и не последняя, с кем обращаются таким образом. Власти не станут останавливать толпу, жаждущую выразить своё негодование и неудовольствие за самое страшное преступление – пробуждение крови.

Резко обернувшись, я чудом не получила гнилым овощем в лицо. Мальчишки-оборванцы замерли под моим взглядом. Кто с поднятой рукой, в которой были зажаты новые овощи, кто, согнувшись с уже подобранными камнями. Я увидела горожан славного Эримана: в добротных одеждах и лохмотьях, упитанных и оголодавших, старых и молодых – единых в порыве причинить мне боль. Ни проблеска разума не было в их глазах. Они будто бы превратились в стадо.

И лишь один выделялся среди всех. Рыжеволосый парень расталкивал толпу локтями и отпинывал ногами, прорываясь ко мне. И я видела, знала и чувствовала, что он желал не обидеть, а, наоборот, защитить, прикрыть собой, помочь.

Дриан Тароска, наследник торговца тканями. Он был далеко не ровней герцогской дочери. Но это с ним мы в детстве лазали по деревьям в нашем саду, бегали наперегонки и объедались вишней и яблоками. Пока живы были мои родители. А после…

Я тряхнула головой, прогоняя эти мысли. И одновременно властно выставила руку перед собой, не позволяя никому ко мне приблизиться.

Я – леди! Я – Эстель Этвор тар Кальнесс! И я не позволю никому об этом забыть! Я не жертва и никогда ею не стану!

Всего на секунду наши взгляды с Дрианом встретились. Секунда, которой хватило, чтобы он понял, что его помощь не нужна.

Ему здесь предстояло ещё жить, а вот я уеду. Я не могла так подставить того, кто, несмотря на годы отчуждения, сохранил ко мне тёплые чувства. Настолько тёплые, что бросился защищать, не думая ни о чём.

– Вы! Да, Вы! – я сделала шаг вперёд, указывая на девушку немногим старше меня. – На Вас чудесное платье. Очень Вам к лицу.

Злость, которая была отчётливо видна в её взгляде несколько мгновений назад, пропала, сменяясь удивлением и смущением. А ещё чуть погодя – и робкой улыбкой. Похвала всем приятна. Но я не собиралась расточать комплименты.

– Вам подарили его в лавке «Голубика», не так ли?

– Откуда Вы знаете? – даже не пытаясь отнекиваться, спросила девушка.

– Знаю, потому что это платье – моё, – жёстко произнесла я и шагнула к мальчишкам с камнями в ладошках. – А вас дядюшка Тутта вкусно кормит каждый день, не правда ли?

– Д-да…

– И не берёт за это деньги, верно?

– Да.

– Мой отец всегда говорил, что добрые дела любят тишину. И я свято следовала его завету – не кричать о том, что делаешь, а делать. Вот уже десять лет из содержания, завещанного мне моим отцом, покойным герцогом Александром тар Кальнесс, выделяются средства аптекарской лавке «Лилия» для того, чтобы каждый нуждающийся смог получить лекарство.

Я сделала паузу, давая горожанам возможность услышать и понять то, что говорю.

– А также и мастерской по пошиву одежды «Голубика», в которую, помимо прочего, я отдаю и свои вещи. Именно из моих средств оплачиваются обеды и ужины в таверне «Куколка» для всех, кто не может купить себе еду. А мастерская «Красный каблучок», что на улице Монеток, обует любого, кто по каким-то причинам не может себе позволить зимние сапожки или туфельки к свадьбе.