Свадебное платье мисс Холмс - стр. 21
Картина за картиной, зал за залом – я обошла весь музей, сторонясь только скульптур и египетских древностей. Я не хотела смешивать искусства – впечатлений от живописи мне хватило с лихвой. Спустившись в гардероб, я отыскала заветную дверь со словом «Буфет» и, усевшись за столик, блаженно вытянула ноги. В моей голове, несмотря на обилие впечатлений и неизвестных имен, как ни странно, сложилась очень стройная картина. Сама от себя не ожидая, у себя в голове я вдруг стала сравнивать французскую и немецкую живопись.
«Что я видела на немецких картинах шестнадцатого и семнадцатого веков? Я увидела мастеровых, ремесленников. Увидела торговцев снедью – булками, рыбой, дичью. Я увидела святых, покровительствующих башмачникам, кузнецам, ткачам. Я увидела, как копают огород, сажают цветы и пекут хлеб… А что было изображено на французских полотнах? Военные походы, пирушки, королевские особы, бархат, кружева… Что это значит? Ничего, кроме того, что немцы практичны. А ремесло – главное, что есть у человека. Оно уважаемо, потому что…»
– Лида, кто там у нас покровитель швей? – Я набрала на телефоне номер сестры.
– Что? – Сестра озадаченно помолчала. – Зачем тебе? Но если надо – узнаю.
– Узнай, пригодится. – Я рассмеялась и нажала «отбой».
На следующий день, под причитания и заламывание рук Анатолия Дмитриевича, я писала заявление об уходе.
– Анастасия Павловна, вы хорошо подумали? Вы все взвесили? – Директор ходил вокруг меня «восьмерками». – У нас на носу столько мероприятий! И без вас невозможно обойтись!
– Не волнуйтесь, я все закончу. Я не брошу, не подведу вас. Я буду приезжать.
– Как вы не бросите, если вам нужно будет выходить на другую работу!
– Пока не надо будет. Я еще не устроилась.
В кабинете шефа повисло молчание.
– То есть вы пишете заявление, но работы у вас еще нет?!
– Совершенно верно.
– А если вас не возьмут?
– Приду к вам обратно. Примете? – Я весело посмотрела на Анатолия Дмитриевича.
– Нет, – твердо ответил тот.
– Правильно, – согласилась я. – Значит, я точно попаду на то место, куда мне сейчас надо. Другого пути нет.
Я знала, что директор меня возьмет назад, я знала, что он даже не будет особенно ворчать, но сейчас мне нужна была уверенность в том, что никаких запасных путей у меня нет.
Провожали меня всей конторой, и я даже не подозревала, что так много людей ко мне замечательно относятся.
– Друзья, я надеюсь, что никогда сюда не вернусь! Поймите, так решила моя младшая сестра, а я ей подчиняюсь. Но, поверьте, я буду вспоминать вас с любовью и благодарностью. – Этот мой прощальный тост наверняка запомнили многие. Мало того, что у меня заплетался язык, кружилась голова, так я еще умудрилась пролить спиртное на одежду Анатолия Дмитриевича. Выпила в тот вечер я совсем немного, но то ли от волнения, то ли от растроганности захмелела я очень быстро.
Домой меня довезли, выгрузили вместе с памятными подарками прямо у порога.
– Анатолий Дмитриевич велел передать, что, если завтра соберетесь на работу, позвоните. Машину за вами пришлют. – Наш водитель чуть ли мне честь не отдавал.
Заснула я прямо в одежде и лодочках. И даже во сне заботилась о том, чтобы не сильно испачкать туфлями диван.
Два дня у меня ушло на восстановление, а на третий я отправилась в Модный дом Марии Мурашовой. Медлить с этим визитом было нельзя – моя уверенность в том, что меня примут туда на работу, таяла не по дням, а по часам.