Свадьба в Шаартузе - стр. 2
Вывихи переломы и синяки, которые супруга в порыве спортивного азарта наставляла Сирканисову, особенно плодотворно сказывались на его научной деятельности. Но вдохновения ради ученый готов был страдать и его подвижничество вознаграждалось сторицей: идеи, зарождавшиеся в такие дни, отличались глубиной и неповторимостью.
Благодаря творческому отношению к своим мозговым штурмам, Семен Аркадьевич достиг такого совершенства в размышлениях на избранную тему, что стал среди бухарских евреев признанным авторитетом по вопросам семейного толка. К нему обращались за советом вступающие в брак и расторгающие семейные узы, подвергшиеся супружеской неверности и намеревающихся вкусить от запретного плода сего.
Семен Аркадьевич слыл специалистом в разрешении конфликтов любой сложности. Ежедневно он кого-то мирил, сглаживал острые углы или наставлял на путь истины.
«Такого рода практика, – говорил он друзьям, – помогает мне в постановке научных вопросов»
А вопросов теперь было много и наиболее насущный из них – в каталоге вечерних занятий он шел под рубрикой “ Женщина и урбанизация» – совершенно не подавался вразумительной трактовке и это тревожило Сирканисова.
Помощь, которую он оказывал людям отвлекала его от науки, но он никому не отказывал в просьбах. Его приглашали на торжества и похороны, чтобы иметь возможность послушать бесценные мысли ученого мужа. Он помогал людям советами, делом, а зачастую и деньгами, за которыми к нему обращались многочисленные друзья, родственники и просто знакомые. Людям нравилось его бескорыстное участие в их делах, и они были благодарны ему за это.
Глава 2
Мужу надлежит быть подвижным,
жене – спокойной,
Худо будет, если придут в движение
оба жернова
В этот вечер супружеская перебранка затянулась. Семен Аркадьевич настраивался долго и трудно. И лишь когда жена удачно метнула в него кусок хозяйственного мыла, философ воочию ощутил потный вал вдохновения. “ Нет, нет и еще раз нет! – думал он, с опаской поглядывая на жену, – в ближайшие пятьсот лет, у них должны быть только обязанности» Он кинулся к столу, чтобы продолжить эссе «Женщина крупным планом», но вдруг услышал стук в калитку. Стучались так громко и настойчиво, будто пришли сообщить о всемирном потопе. Сирканисов отворил покосившуюся от дряхлости дверцу и увидел посыльного с письмом от Михаила Бадалова.
Семен Аркадьевич знал Бадалова, как человека делового, в прошлом прозаика и поэта, а ныне крупного деятеля общественного питания.
Бадалов писал в присущем ему классическом стиле, пренебрегая правилами орфографии и пунктуации: «Дарагой Симон, приезжай поскорее имеется дело»
Судя по тону письма, Семен Аркадьевич был нужен другу, как психолог и семейный консультант. Хорошо усвоивший приемы восточной дипломатии, Бадалов не спешил посвятить адресата в детали срочного дела. На двух страницах, вырванных из ученический тетради, он красочно, не даром ведь баловал стихотворчеством, описывал погоду в Шаартузе и лишь на третьей странице просил «Дарагого муалима» (Муалим – учитель) спешно прибыть в Шаартуз, ибо «Промедление подобно утере сберегательный книжки»
Как бывший поэт Бадалов мыслил образами, но теперь они у него носили экономическую подоплеку. И, наконец, расписавшись под этим шедевром эпистолярного искусства, он сделал две орфографические ошибки в написании собственной фамилии, чем немало позабавил Сирканисова: