Сва. Небесная птица - стр. 4
В предрассветных сумерках, я разглядел политического руководителя, нашего Истребительного полка. Майора Народного Комиссариата, Государственной Безопасности и кадровогоКоммуниста, Мухаметзянова Альфреда Анваровича. Названного в честь ПервогоИнтернационал, именем Лондонского рабочего. В глазах военных полка, товарищ Мухаметзянов, обладал непререкаемым авторитетом. По военному строгий, но справедливый Башкир в летах, Альфред Анварович, являл собой образцовый пример служения Родине, настоящего Советского Человека.
Политрук вышел из штаба и размеренно вышагивая, приближался ко мне. Поэтому я решил, держать свой рот на замке! Ведь если выскажешься о видении птицы, то попадёшь в цепкие руки, полкового эскулапа. После чего, как пить дать, отстранят от полётов!
Последние приготовления завершены. Техники закрывают капоты двигателей, а лётчики ждут построения, возле будки, дежурного по аэродрому. Нам холодно. Поскольку зима в Сталинской области, по своему обыкновению, промозгла и ветрена. Я привычно снимаю перчатку и потираю тёплой рукой, озябшее лицо. Ненадолго согревая нос и щёки, от северо-восточного хиуса. Который периодически крепчает и выдувает равнинный снег, собирая его грязные наносы, в колках и рощах.
Другая, совершенно безветренная зима, сковала Восточную Сибирь. Мать пишет, что нынче, на Родном подворье в деревне Конок, груджень лютует, от минус двадцати пяти градусов. Что характерно для всех, близлежащих деревень, включая Вершино-рыбное, Иннокентьевку и Ной. Которые в конце прошлого века, были построены, пришлыми с запада людьми, в двухстах верстах, на юго-востоке от Красноярска. После чего, все поселения, были приписаны в Канский уезд, Енисейской губернии. К которым по сей день, зимой от станции Клюквенная, добраться непросто. Потому что вокруг леса, а рыхлые сугробы, выше колен. Так что в Перовской волости, запрягать коня в сани, чтобы изводить его в сугробах, желающих нет!
В предрассветной темноте, фигура подошедшего Мухаметзянова, приобрела отчётливый вид. «Здравия! Богатырь Свет Романович. Как настроен? Готов бомбить фрицев в историческом месте? Вместе с товарищами по оружию, без свар и котор?!» – без обиняков, правда сильно кашляя и болезненно кутаясь в офицерский полушубок, спросил политрук. Поскольку на днях, он серьёзно заболел, когда вытаскивал из оврага тело Вальки Татаринцева, подорвавшегося на мине.
По осунувшемуся лицу Альфреда Анваровича, я понял, что ночью он не спал, а лежал с температурой, на штабном диване, дожидаясь первых вылетов. «Так точно, товарищ комиссар! Задание Командования, выполним!» – бодро, как прописано в уставе и отдав честь, ответил я. Правда смущённый, его уважительным обращением, в Исконно-Славянской Традиции. Поскольку накануне, комиссар внимательно выслушал мою историю, повествующую о сражении Русских дружин, в этих местах.
Вчерашний день, выдался богатым на события. Сперва рано утром, из Ставки Верховного Главного Командования, в расположение 1-го Украинского фронта, прилетел секретный пакет. После чего, ближе к двум часам дня, в расположение нашего отдельного, Истребительного полка, поступило срочное донесение, за подписью Генерала армии, товарища Ватутина. В соответствии с которым, командир полка расставил приоритеты, а Второй эскадрилье, доверил выполнение, первоочередной боевой задачи. На подступах к Сталино, в районе Еленовки, разбомбить Румынскую, моторизированную колонну.