Суть вещи - стр. 27
В комнате Лизы идеальный порядок: спокойные серые тона, спартанская металлическая мебель, пустые шероховатые поверхности. Это успокаивает. Бабушка то и дело норовит добавить какой-нибудь “уютный пестренький текстиль”, но Лиза непреклонна – чтобы перезарядиться, ей позарез нужна именно такая серая глухая капсула. Она мечтает заложить кирпичом окно и наглухо замуровать вентиляционное отверстие, но каждый раз, когда об этом заходит разговор, бабушка проворно гуглит и подсовывает Лизе санпиновские нормы, составленные, кажется, специально для того, чтобы Лизу и других порядочных граждан всегда было хорошо видно и слышно.
На секундочку Лиза присаживается на стул, кладет руки на стол, а голову на руки и представляет себя воткнутой в розетку, но тут же спохватывается: с минуты на минуту войдет бабушка. Она не должна увидеть колени и нос, так что нужно сделать все быстро.
Лиза выдвигает ящик стола, тащит оттуда стопку разноцветных деревянных шестеренок, будто снятых с детской пирамидки. На теплой темной стене выстроились в ряд сияющие латунные шпеньки. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Лиза подходит к этим шпенькам и аккуратно развешивает на них шестеренки – от меньшей к большей, закручивает их – от большей к меньшей, а затем выдыхает – и слушает, как они шуршат и звенят – так, что пропадают все остальные звуки вокруг, – и смотрит, как они крутятся. Этого момента она ждет весь день, каждый день.
Пока шестеренки еще движутся, она открывает шкаф, изнутри он заполнен серым и черным. Лизе нравится смотреть на серую ткань, глаза отдыхают. Серый даже пахнет по-особенному – покоем, тишиной, свободой. Аккуратно, стараясь не задевать ноющий нос, Лиза стягивает испачканное платье и остается в одном сером спортивном белье. Сморщившись и втянув побольше воздуха, она одним движением сдирает с колен присохшие колготки, комкает их в кулаке, промакивает ими выступившие шарики крови.
Лиза старается не смотреть на свои руки, которые покрыты густой беспорядочной сеткой белых твердых шрамов, и не дотрагиваться до них. Шрамы кажутся ей червяками и, стоит только обратить на них внимание, начинают едва заметно копошиться на коже. Это вызывает ужасный зуд. Стоит разок взглянуть – и расчешешь руки до крови. Это плохая привычка, говорит бабушка. Лиза согласна, нет в ней ничего хорошего.
Она достает из шкафа темное худи с длинными рукавами, брюки и сменный комплект белья. Перед тем как выскользнуть из комнаты, еще раз закручивает шестеренки. Такая игра: нужно успеть принять душ, пока они вращаются. В кухне бабушка громко спорит с телевизором, так что Лизе удается проскользнуть в ванную незамеченной.
По расписанию сегодня мытье головы. Лиза очень не любит пропускать тренировки. Она присаживается в душевой кабинке на корточки и подставляет затылок под струю горячей воды. По затылку волнами расходится приятная ломота, а вода, стекающая с волос, становится чудесного розового цвета.
Лиза считает про себя: сто семьдесят девять – Волго-Дон – сто восемьдесят. Высвободив волосы из воды, она быстро намыливает голову. Шампунь ужасно холодный, нужно было нагреть его под водой, как обычно делает бабушка, – и тут же смывает. Готово, голова помыта. Тренировка закончена. Лиза трет волосы полотенцем и закручивает вокруг головы замысловатый тюрбан: она терпеть не может ходить с мокрыми волосами, но при мысли о фене ее передергивает – только не сегодня. Другим полотенцем Лиза оборачивается сама. Ноги можно вымыть и в раковине.