Суши с хлебом - стр. 5
Я не помню, когда последний раз я позволяла себе что-то из выпечки. Папа следил не только за тем, чтобы я была образована, но ещё и за тем, чтобы я не была толстой. Поэтому сладкое почти всегда было в запрете. Разрешалось съесть только кусочек торта в день рождения, ну, или то, что я иногда стаскивала с кухни и съедала в комнате тайком. Или в кафе с девчонкам. И-то немного, потому что в конце каждой недели папа устраивал для меня контрольное взвешивание.
Поэтому сейчас мне ужасно хотелось съесть всё, что перечислила женщина, и попросить добавки.
- Можно мне, пожалуйста, булочку с повидлом, булочку с маком и… и трубочку с кремом.
- Конечно, можно. За деньги всё можно, - гыгыкнула женщина и, оторвав целлофановый пакетик от большого рулона, плюнула на кончики пальцев, чтобы разлепить его края. Мой аппетит в этот момент значительно поубавился, но продавщица нисколько не смутилась и, напевая себе что-то под нос, сложила в пакетик всё, что я перечислила. – Семьдесят пять рублей, - положила она передо мной уже завязанный пакетик со сдобой.
- Сколько?! – не поверила я своим ушам. Я набрала две огромные булочки и трубочку, и всё это вышло на какие-то смешные семьдесят пять рублей?! В кафе, в котором я иногда обедала с одногруппницами, я за чашку кофе безо всего отдала бы в четыре раза больше. А ведь к кофе ещё нужно что-то купить, чтобы перекусить. Итого выходило около тысячи. А здесь всего за семьдесят пять рублей полноценный завтрак и немного обед.
- Ну, да, - чуть горько вздохнула женщина. – Трубочки с начала месяца на три рубля подорожали. Ну, что поделаешь? Дорожает всё, что хорошо берут. Запивать-то чем-нибудь будешь или в сухомятку собралась давиться?
- Маленькую бутылочку воды без газа, пожалуйста, - улыбнулась я женщине, в которой видела сейчас свою кормилицу.
Её безвкусные ресницы и ногти уже не бросались в глаза. Я разглядела её глубже.
- «Спасибо», «пожалуйста», - передразнила она меня. – Ты откуда такая культурная свалилась-то к нам?
- Проездом, - ответила я размыто.
- Знаешь что, деточка. Ты давай-ка, это, садись вон туда, - женщина кивнула мне за спину на красный пластиковый стул в углу магазина рядом со стеллажом с бытовой химией. Такие стулья я видела только в детстве в уличных кафе под зонтиком «Балтика». – Садись, а я тебе сейчас чая горячего налью. Как раз только заварила. С бергамотом, дорого-богато. Не буду же я единственного туриста в нашей деревне выгонять на улицу, чтобы он там, как собака, булки из пакетика выковыривал? Садись-садись, - поторопила она меня движением пальцев в сторону красного стула. – Сейчас всё принесу.
Испытывая чувство приятной неловкости, я села на предложенный мне стул. Положила на колени рюкзак, а на него пакетик с выпечкой, которая была ещё теплой и грела руки в прохладном магазине.
- Вот. Подержи пять сек, - сказала женщина и вручила мне большую кружку горячего ароматного чая. На кружке было написано «заёбана, но не сломлена», и эта надпись отлично выражала моё текущее внутренне состояния. Я устала физически, но морально я всё ещё готова бороться за себя. Снова исчезнув в своей подсобке, женщина через несколько секунд вышла из неё с маленьким раскладным столиком и поставила его прямо передо мной. – Вот. Располагайся, пей чай. Скоро ко мне бабки потекут, так что время для тихого перекуса у тебя ещё есть.