Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - стр. 58

– Но…

– Не спорь, – отрезала Амат. – Ступай. Живо!

Многолетний опыт раздачи приказов сделал свое дело. Девушка убежала, а когда дверь закрылась, Амат подперла ее письменным столом. Хлипкая вышла преграда, подумала она с горечью и села сверху, надеясь, что ее вес на миг-другой отсрочит вторжение. Если стража подоспеет вовремя, убийцу схватят.

Или нет. Скорее всего, нет. Кто она здесь? Товар. С этим никто не поспорит. Амат стиснула трость в кулаках. К черту достоинство! Если Вилсин и Ошай хотят ее уничтожить, она будет драться до последнего.

Снаружи послышались голоса. Кто-то яростно спорил, среди них – Ибрис. Какой-то парень закричал.

Вдруг через окошко влетел факел, вертясь, словно от руки уличного жонглера. На глазах у Амат он прочертил в воздухе дугу, ударился о стену и отскочил прямо на бумаги. Пламя коснулось одной стопки, листы тут же вспыхнули.

Амат не помнила, как слезала со стола и звала на помощь. Она спохватилась уже у огня – топтала ногами пламя, подняв факел над головой, подальше от книг. Дым ел горло, сандалии почти не спасали от огня, но ее это не останавливало. Кто-то вломился в комнату, преодолев заграждение почти без усилий.

– Песка! – прокричала Амат. – Принесите песка!

Тонким от испуга голосом к Амат взывала женщина, но та не расслышала слов. Тлеющие хлопья, кружа, как светляки, подожгли еще одну стопку бумаги. Амат попыталась сбить пламя. Один особенно крупный ошметок коснулся ее ноги, и на мучительно долгий миг ей показалось, что вспыхнула одежда.

Дверь распахнулась. Ибрис и рыжая с Запада – как ее зовут? Менат? Митат? – ворвались в комнату с кастрюлями в руках.

– Нет! – крикнула им Амат, размахивая факелом. – Не воды! Песка! Несите песок!

Женщины замялись, расплескивая воду. Ибрис повернула назад первой, бросив кастрюлю – хорошо, не на книги и не на стол. Рыжая окатила Амат с головы до ног и унеслась.

К тому времени, как они вернулись вместе с тремя охранниками Ови Ниита и двоими караульными, пожар удалось погасить. Только пятно смолы на стене, куда угодил факел, продолжало гореть. Амат вручила еще пылающий факел караульным. Они допросили ее и Ибрис. Ови Ниит, вернувшись, бесновался на черной половине, но, к счастью, Амат его гнев не коснулся.

Часы долгого труда пропали, и нет уверенности, что удастся восполнить потерю. То, что прежде казалось невозможным, теперь выглядело просто смешным. Если бы она была еще в силах веселиться…

Амат прибралась как могла и осталась сидеть в полутьме. Из глаз неудержимо лились слезы, но она не обращала на них внимания. Надо было срочно собраться с мыслями.

Две-три ладони спустя дверь открылась. На пороге стоял Ови Ниит собственной персоной, выкатив глаза, насколько позволяли тяжелые веки, сжав губы в черту. Он шагнул в комнату, шаря взглядом по стенам. Амат наблюдала за ним, как за бешеным псом.

– Насколько плохо? – выдавил он.

– Нас отбросили назад, Ниит-тя, – ответила она. – Прилично, но… не более того. Можно выкарабкаться.

– Имя! Того, кто это учинил! Кто крадет мои деньги и жжет мой дом? Я его порву! Он у меня в собственном дерьме захлебнется!

– Как пожелаете, Ниит-тя, – ответила Амат. – Только если вам нужен ответ на этой неделе, можете меня резать хоть сейчас. Я все восстановлю, но не скоро.

Один удар сердца – и он бросился вперед. Его дыхание было тошнотворно-приторным. Даже в тусклом свете виднелись гнилые зубы.