Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - стр. 47
– Ум и ловкость рук, – ответил андат и бросил ему надкушенный фрукт.
В нижних дворцах их приветствовал юноша в желто-серебряном одеянии Дома Тиянов и отвел в приемный зал. Они устроились за столом мореного дерева, где, попивая родниковую воду и угощаясь финиками (чьи косточки предварительно удалил андат), приступили к переговорам. Маати следил за беседой вполуха, думая не о словах, а об интонациях – едва прикрытой ярости и боли в голосе учителя и потаенном ликовании андата. Ему казалось, что их чувства уравновешивают друг друга: Хешай никогда не улыбнется, не вызвав у Бессемянного досады, а андат обрадуется только его отчаянию. Маати представил, как принимает власть над андатом, ввязывается в эту пожизненную склоку, и ему стало не по себе.
Заведение Ови Ниита пережило безалаберность предыдущих счетоводов только благодаря огромному денежному обороту. Амат потрясло количество золота, серебра и меди, разбазариваемого в этих стенах, и потрясало бы до сих пор, не проработай она до упада. Никто из ее знакомых не заключал кабальных договоров с домом утех, не считая сестры, а с сестрой к тому времени они уже не разговаривали. Услуги проституток стоили дороже, нежели она предполагала, а отчислялось девицам совсем немного. И это, как стало понятно потом, была только верхушка.
Игроки за столами большей частью проигрывали, да и за вход надо было платить. Вино стоило дешево, а дурманящие травы, в него добавляемые, – лишь немногим дороже, но за эту смесь деньги брали заоблачные. Даже если бы женщины здесь отдавались задаром, притон все равно процветал бы!
Она взяла трость, прислоненную к столу, и поднялась на ноги. Убедившись, что стоит твердо, забрала со стола листок с расчетами, сложила и сунула в рукав. Нельзя оставлять его на виду до разговора с Ови Ниитом, рассудила она. Того, что ей довелось узнать, вполне хватит, чтобы ответить на его первый вопрос. Амат вышла за дверь и направилась в общий зал.
Все там вызывало у нее брезгливость. На полу, который, похоже, не мылся со дня постройки, возились дети вперемешку с собаками; отдыхающие девицы за столами курили, сплетничали и вытаскивали друг у дружки клещей. В нише у правой стены женщины, обезображенные болезнью или насилием, мастерили непотребные изделия из тряпок и кожаных лоскутов.
Едва ли Кират знал, как тут гадко. Или же хотел от нее избавиться сильнее, чем она думала. Или куда меньше за нее беспокоился.
На лестнице, ведущей в личные покои владельца заведения, сидел его громила. Амат подковыляла к нему под пристальными взглядами здешних обитателей. Пухлая девка, сидевшая у окованной двери в переднюю половину, шепнула что-то на ухо приятелю и захихикала. Рыжая уроженка Западных земель, а может, Гальта приподняла белесые брови и отвернулась. Мальчишка пяти-шести лет – такой же товар – поднял на Амат глаза и улыбнулся. Только этой улыбки ей и недоставало. Амат взъерошила мальчику волосы и, собрав остатки достоинства, направилась к охраннику.
– Ниит-тя у себя? – спросила она.
– Ушел на нижний рынок за мясом, – ответил верзила.
Он необычно тянул гласные и глотал окончания. Должно быть, с востока, подумала Амат.
– Когда вернется… – Она чуть было не сказала «пришли его ко мне». Привычка, выработанная годами. – В общем, когда вернется, передай, что я выполнила его задание. Я буду спать, но, если он захочет подробностей, я в его распоряжении.