Супруги по соседству - стр. 10

Расбах открыл багажник. Двое детективов заглянули внутрь. Пусто. И очень чисто. Машине едва больше года. Она до сих пор выглядела новой.

– Обожаю запах новых машин, – сказал Дженнингс.

Разумеется, ребенка в машине не оказалось. Но это не означало, что его там и не было, пускай совсем недолго. Быть может, криминалисты найдут частички розового боди или образец ДНК ребенка: волосок, следы слюны или даже крови. Трудно раскрыть преступление без тела. Но родители никогда не положат младенца в багажник с добрыми намерениями. Если они найдут в багажнике хоть какие-то следы девочки, Расбах проследит, чтобы эти двое сгнили в аду. Потому что, если он и узнал что-нибудь за годы службы, так это то, что люди способны почти на любой поступок.

Расбах понимал, что ребенок мог пропасть в любой момент перед вечеринкой. Ему еще предстояло допросить родителей о подробностях прошедшего дня, предстояло выяснить, кто, за исключением их самих, последним видел ребенка в живых. И он выяснит. Возможно, обнаружится няня, или домработница, или соседка – кто-нибудь, кто видел девочку целой и невредимой до ужина. Он установит, когда именно ее в последний раз видели живой, и будет от этого отталкиваться. Включенная видеоняня, проверки каждые полчаса, не работающий датчик движения, открытая входная дверь – все это могло быть лишь спектаклем, скрупулезно выстроенной постановкой, чтобы обеспечить себе алиби и сбить полицию со следа. Они могли убить ребенка в любое время – умышленно или случайно, – положить в багажник и избавиться от тела, прежде чем идти к соседям. Или, если они на тот момент способны были мыслить ясно, они вообще могли положить его не в багажник, а на заднее сиденье. Мертвый ребенок не слишком отличается от спящего. Смотря каким способом его убили.

Расбах знал, что это цинично. Он не всегда был таким.

Он сказал Дженнингсу:

– Ведите собак для розыска трупов.

Пока Дженнингс разговаривал на улице с полицейскими, Расбах вернулся в дом. На диване плакала Энн; рядом, обняв ее за плечи, сидела женщина из полиции. Марко в комнате не было.

Привлеченный запахом свежесваренного кофе, Расбах пошел на кухню в глубине длинного узкого дома. Здесь явно был ремонт и притом сравнительно недавно: на всем лежал отпечаток качества – от белых шкафчиков до дорогостоящей техники и столешниц из гранита. В кухне был Марко; он стоял, понурившись, у кофеварки и ждал, когда приготовится кофе. Когда Расбах вошел, он поднял глаза и отвернулся, возможно, смущенный своей настолько очевидной попыткой протрезветь.

Повисло неловкое молчание. Потом Марко тихо спросил, не отрывая глаз от кофеварки:

– Как вы думаете, где она?

Расбах ответил:

– Пока не знаю. Но выясню.

Марко достал из кофеварки чайник и разлил кофе по трем фарфоровым кружкам, выставленным на безукоризненно чистую мраморную столешницу. Расбах заметил, что у него дрожат руки. Марко предложил детективу кружку, и Расбах с благодарностью ее принял.

С двумя кружками в руках Марко вернулся в гостиную.

Расбах посмотрел ему вслед, стараясь отбросить сочувствие. Дела о похищении детей всегда сложные. Во-первых, они вызывают ажиотаж в СМИ. Во-вторых, исход почти никогда не бывает счастливым.

Он понимал, что придется надавить на супругов. Это часть его работы.