Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя - стр. 4
– Я – ветер! Меня не удержать! – прошептала Луиза и, оттолкнувшись, сделала шаг в бездну. – Я – ветер! Я лечу! Я – ветер! Я не упаду!
– Нет! Луиза! Стой! Не делай глупостей! – выбираясь из заполненной белым дымом комнаты, закричал Рэй. Спесивость и былая самоуверенность исчезли без следа, а в голубых глазах была самая настоящая паника, которую никто и никогда там не видел.
Он действительно не желал ее потерять. И дело было вовсе не в том, что подумают люди, хотя герцог Натель, наверняка, скажет, что, видимо, Треванс ужасный любовник, раз его супруга предпочла лечь в гроб, чем с ним в постель. Но на подобного рода репутацию Рэю было плевать с самой высокой башни королевства. Ему была важна Луиза. Она пробуждала желание, манила, притягивала к себе, хотя, всеми силами, старалась оттолкнуть. Он хотел ею обладать.
На балконе никого не было. Проклиная все на свете, Рэй рванул к ограждению, зная, что увидит внизу переломанное тело жены. Впрочем, возможно, жизнь в ней еще теплилась, и он мог помочь, пусть это и означало самому оказаться на грани между жизнью и смертью. Однако судьба коварна и любит преподносить совершенно неожиданные сюрпризы.
Луиза вовсе не лежала на земле, а парила в воздухе, медленно и плавно опускаясь на лужайку в стороне от замка. В отдаление от праздничной суеты она оставалась незамеченной гостями, лишь злые, полные ненависти голубые глаза были прикованы к стройной фигурке темноволосой девушки в золотисто—белом свадебном платье.
– Змея!.. – прошипел Треванс, не в силах пошевелиться – настолько сильными оказались его ярость и потрясение. – Так она маг, покоряющая воздух!..
Глава 2. Иллюзия безопасности
Дожив до сорока пяти, Чарида строго уяснила для себя, что в мире нет ничего прекраснее тишины, покоя, домашнего уюта и кубка с горячим пряным вином по вечерам, особенно если нет ни семьи, ни возлюбленного, ни близких людей, способных прогнать одиночество. Однако она никогда ни о чем не жалела, прекрасно зная, не стоит плакать ни из-за пролитого молока, ни из-за испорченного зелья, какие бы дорогие элементы в него бы не входили.
Кто-то, кому не довелось близко узнать знаменитую на несколько королевств чародейку, мог, упиваясь собственной прозорливостью сказать, что она, отрекясь от своей женской сути, положила жизнь на алтарь карьеры и теперь, никому не нужная, влачит одинокое существование. Да, у нее и правда не было детей, но все-таки, положа руку на сердце, Чарида была счастлива. В отличие от домашних кумушек, в чьи обязанности входило рожать да вышивать, она повидала мир и добилась признания, а любовь… Да ну ее в топку эту любовь!
Юность и молодость чародейка пропутешествовала, изучая магию и зарабатывая себе репутацию первосортного целителя и зельевара, ну, а теперь осела в небольшом одноэтажном домишке на краю леса в некотором отдаление от людских поселений. Вот только теперь уже репутация работала на нее, и люди проезжали огромные расстояния, чтобы попасть на прием к знаменитой целительнице и признанному мастеру зельеварения, что приносило приличный годовой доход и тешило самолюбие.
Приближалась полночь, и Чарида, сладко потянувшись в кресле, с сожалением отложила старинный фолиант, посвященный зачаровываннию предметов и изготовлению талисманов – тема для женщин запретная, а потому вдвойне притягательная. Книги о магии «не для женского ума» приходилось доставать тайно, платя порой тройную цену, а все из-за десятка магов, век назад испугавшихся, что талантливые ведьмы и чародейки добивавшиеся успехов и в самых тонких магических искусствах, однажды вытеснят мужчин из Великого Совета Старейшин. Хорошо хоть те доблестные мужи и вовсе не запретили женщинам колдовать, милостиво разрешив заниматься «бабским искусством» – предсказаниями, зельевареньем и целительством.