Супергерой для Золушки - стр. 37
Самым тяжелым было выдержать бардак дома. Вероники заставили меня съесть чипсы, затем поели сами, оставив на ковре и обивке дивана кучу крошек. Не знаю, что ощущала, сидя в кресле и ожидая их ухода, то ли больше всего на свете мечтала взять в руки пылесос, то ли ждала своей скорой смерти от язвы желудка. В тот день они ушли, заставив меня раскидать собственные вещи и пойти, спокойно лечь спать. Легко сказать «спокойно»! Я всю ночь ворочалась в постели, мечтая встать и убрать все по своим местам.
– Так ничего же не будет, спи, – говорил мне внутренний голос, – утром уберешь.
– Срочно! Беги и собери, оно все валяется там, в гостиной, – почти кричал мне через минуту он же, – вставай-вставай!
Совершенно измучившись, встала около трех ночи, прибралась и сразу отрубилась, довольная. Не зная тогда, что теперь они потребуют от меня поступать так каждый день. И ведь будто назло прибегали каждое утро, ни свет, ни заря проверить, не вымыла ли я ночью грязную посуду и не переставила ли обувь в коридоре ровно-ровно, как того требовала моя натура. Вот где зануды.
– Надевай, – сказала Ника с видом знатока, протягивая мне пакет с покупками, – тебе нужно сначала попробовать сходить в этом куда-нибудь, например, в магазин. Думаю, ты еще не готова идти в таком наряде на работу, не выдержишь.
– Даже не знаю, – произнесла ошарашенно, доставая из пакета странного вида мятую рубаху и рваные голубые джинсы. – На работу мне в таком точно нельзя.
– Что? Прямо никто у вас в джинсах не ходит?
– Ну… – Я затаила дыхание, разглядывая их. – Не в таких. Некоторые, вообще, в форме предпочитают ходить.
– Так твоя юбка с пиджаком и так смотрятся формой, – она усмехнулась, падая в свое любимое кресло, – учительской.
– Правда, думаешь, мне стоит это примерить?
Джинсы были даже хуже, чем я представляла. Думала, заставят меня втиснуться в узкие брюки, обтянуть попу, но эти… Будто снятые с мужчины, так называемые «бойфренды» с небрежной бахромой в местах разрывов на коленях. Грубые, жесткие, разгильдяйские. Как они могли сделать меня женственной? Даже еще в комплекте с льняной рубахой бледно-розового цвета? Не приложу ума.
– Если ты не примеришь, мы разрываем наш контракт, – хохотнула Ника, закидывая голые ноги на стол.
– Не могу поверить, что иду на поводу у двух… девчонок без царя в голове!
– Признай, мы классные, – она подняла на макушку желтые очки в круглой оправе, – а еще тебе никогда в жизни не было так весело, как с нами.
– Сомнительно, – буркнула, рассматривая рубашку.
– Тебе нравится быть плохой девочкой, Комарова! – И ее заливистый смех разбежался эхом по комнате. – Признава-а-айся!
– Знала бы ты хоть что-то о моей работе, так бы не говорила.
– Правильно, сама ничего не рассказываешь нам.
Покачала головой:
– Крепче спать будете.
Расстегнула блузку, сняла ее, аккуратно повесила на спинку стула и несмело надела обновку. То же самое проделала со строгой юбкой, заменив ее на голубые джинсы, оказавшиеся на удивление удобными. Посмотрела в зеркало. Интересно. Даже очень.
– Подожди, – вскочив с кресла, Ника подбежала ко мне, – сейчас сделаем, как надо.
Она немного подогнула края брючины до длины 7/8, заправила рубашку, сначала полностью, затем вытащила и небрежно всунула за пояс лишь один ее край. Достала шпильки из култышки, распустила мои волосы и взбила их пальцами. Выделив несколько прядей, покрутила в руке и уложила вперед, на грудь. Сбрызнула мою шею новым, модным, дерзким ароматом от «Kenzo» и отошла назад, играя бровями.