Сундук безумного кукольника - стр. 17
Она знала с полсотни средневековых рецептов, превосходно вышивала гладью, умела крючком связать барбетт, но едва ли помнила, какой век стоял за окном ее тесного уютного мирка.
И так продолжалось до того вечера, когда Маргарет, позавчера получившая не слишком впечатляющий аттестат, сидела на кухне, обшивая тесьмой подол зеленого сюрко, украшенного бабушкиной брошкой.
Эмили поставила на стол кофейную чашку и села напротив дочери.
– Отвлекись, – безапелляционно припечатала она, – Мэг, тебе скоро восемнадцать лет. И половину из них ты возишься с рухлядью с антикварной свалки и читаешь выдумки трехсотлетней давности. Отложи-ка в сторону перипетии личной жизни Айвенго и вкус Роланда в выборе исподнего. Ты хочешь изучать историю? Какого периода?
Мэг подняла глаза. Отложила сюрко и улыбнулась:
– Мам, я вовсе не собираюсь заниматься историей. Кому вообще придет в голову сделать это профессией? Период… Политические предпосылки… Ранее развитие уклада… Так и помереть можно.
– Тогда зачем все это? – Эмили кивнула на сюрко.
– Как зачем? – вспыхнула Мэг, – это же интересно. Это красота, романтика. Это мир, где была чистая вода и воздух, где все было по-настоящему, где люди верили в честь. Мир без акций, ипотек, интернета, травли в соцсетях, топ-менеджмента и брендовой торговли. Это… да это же мечта!
– Мечта? – Цербер Эмили выплюнула это слово, как трущобный мат, – Маргарет, это был мир насилия и анархии, эпидемий и голода, нищеты и бесправия! Там пили паршивое вино вместо воды, потому что в колодце могла гнить крыса. Там крестьянку насиловали в поле, а потом убивали в целях контрацепции. Травля в соцсетях… Да гугеноты были бы счастливы, если бы Екатерина Медичи в Варфоломееву ночь ограничилась оскорбительным флэшмобом в Фейсбуке! А уж про систему средневековой ипотеки почитай в воспоминаниях Робина Локсли, чью семью просто вырезали вместе с половиной деревни! И что-то я не помню, чтоб на развалинах появился хоть один соцработник!
– Да!! – крикнула Мэг, вскакивая, – да!! Именно поэтому я не хочу изучать историю! Я не хочу всю жизнь обсасывать эволюцию человеческого скотства! Я хочу вот этой чертовой выдуманной сказки!! – она швырнула на стол сюрко, обрывая едва приметанную тесьму.
– Хватит! – судья Сольден оглушительно хлопнула по столу ладонью, – хватит сказок, Маргарет! Ты не спрячешься от жизни в маскарадном платье, поняла? Ты разомлела среди кружев и менестрелей, пока я роюсь в помоях людских душонок! Ты не умеешь водить машину, зато тебе звонят какие-то странные субъекты и заказывают оклейку оперения для стрел! Ты даже по-английски говоришь так, что тебя не понимают ни в булочной, ни в аптеке! Я устала слышать гэльские двустишия в ответ на вопрос, когда ты выйдешь из ванной! Вот что, милая. Я научу тебя реальной жизни. Если нужно, я пинком вышвырну тебя из твоей бархатно-карамельной скорлупки. Потому что я не вечная. Однажды тебе придется жрать этот мир без сахара. И я не позволю тебе выйти в него с полной башкой средневековых побасенок! До августа ты выберешь колледж, или его выберу я!
– Но мама…
– Разговор окончен!
Маргарет вылетела из кухни в слезах.
Несколько дней в квартире семьи Сольден царила натянутая тишина, прерываемая вежливыми короткими фразами. Потом острота ссоры сошла на нет. А первого августа, когда Мэг уже успела успокоиться и почти забыть о материнских угрозах, Эмили сразу после ужина положила перед дочерью буклет: