Сумка Золушки - стр. 33

Тик-так, тик-так.

“Часики тикают” — женская шутка, совершенно неприменимая для мужчин. Зачем ребёнок, почему ребёнок? Почему его психика сейчас сама свалилась в состояние “ребёнка” и отчаянно отрицает реальность? Почему он ждёт от Анны заливистого смеха и возгласа: “Поздравляю, вас снимает скрытая камера”? Или хотя бы “добро пожаловать на шоу “Розыгрыш”.

Нужно собрать себя в кучу. Осознать, что пошла первая стадия принятия неизбежного. “Отрицание”. Осознать и мужественно досидеть до конца консультации. Желательно ещё и оправдать сто двадцать тысяч ВИП-тарифа. Выложиться по-полной, забыться в работе и только потом позволить себе напиться. Ведь впереди “Гнев” и “Торг”, а к ним хорошо бы морально подготовиться.

— Мой главный вопрос сейчас, — чуть заикаясь, бормотала Анна, — стоит ли создавать собственный сайт? Или ограничиться Инстаграмом?

— Одна из популярных соц.сетей вам для продвижения всё равно нужна, — вздохнул Останин, насильно пытаясь вернуться в рабочее состояние. — Почему не Инстаграм? Продолжайте принимать там заказы. Считали уже во сколько обойдётся сайт?

Она считала. Хладнокровно достала записи и начала цитировать. Нервная, но не в истерике. Крепкая девочка. Подумаешь, только что сказала едва знакомому мужчине “ты станешь отцом”.

 “Зато ты психуешь, Останин, — продолжал коучинг-сессию внутренний голос. — Вспоминай методы самопомощи и начинай их применять. Погнали”.

***

Я старалась не злиться на Олега, но выходило из рук вон плохо. Его реакция не просто обижала, нет, она казалась настоящей пощёчиной. Будущий папаша смотрел на меня с монитора компьютера, изливая столько презрения, что я едва не послала его к чёрту вместе с дурацкими вопросами. 

“Спасибо за информацию!”

Надо же, какой вежливый. Пожалуйста. Обращайся. Я счастлива испортить тебе жизнь. Захочешь второго не нужного тебе ребёнка — ты знаешь, как меня найти, ага. Буду рада снова почувствовать себя грязью под твоими ногтями. 

— Как будто я специально забеременела, чтобы досадить несчастному мужику, — шипела под нос, размешивая яйцо с молоком. — Всю жизнь мечтала. Спала и видела, как бы тебе насолить, о великий блогер! И ладно бы денег просила или требовала прописаться у него дома. Так я же, наоборот, по-человечески всё хотела сделать. Козёл! 

— Кто козёл? — строго спросил отец, заходя на кухню. — Василий снова приходил?

— Нет, пап, — я поёжилась под его острым взглядом и отвернулась, выливая смесь на сковороду. — Вася после той ночи не появлялся. Отписался от меня во всех социальных сетях, старательно изображает счастливого холостяка. Так что у меня всё хорошо.

— Я рад. Он мне никогда не нравился. И всё-таки. Кто тебя так разозлил? — сменил он тон на более нежный. — Кто обидел мою девочку? 

Я убавила газ на плите и прикусила губу, чтобы не расплакаться. Жалость к себе — ужасное чувство. Иррациональное, глупое. Подавлять его сложно, особенно когда кто-то начинает успокаивать и проявлять сочувствие. 

— Тот парень, от которого я беременна, — не выдержала я и шмыгнула носом. — У меня получилось его найти. Хотела просто рассказать всё, а он…

— Что он сделал? — папа развернул меня лицом к себе и заглянул в глаза. — Нахамил? Оскорбил? 

— Нет, он не был груб. Просто... мне кажется, он не поверил, — призналась я. — Так смотрел, как будто я ему вру в лицо. И реакция нулевая. Как будто его вообще не касается то, что произошло. Ни тебе злости, ни растерянности. Ничего.