Сумерки Бога, или Кухонные астронавты - стр. 13

Этот принцип действителен для всех уровней общественного устройства.

Чаще всего лидерами бывают пилоты – наверное, наследие гражданской авиации прошлого, где капитаном всегда был первый пилот, – но нередко ими становятся штурманы и бортинженеры, реже – врачи, и порой даже кибернетисты. Иногда лидер – это самый старший в команде, а иногда и самый молодой; бывает, что в сложившемся экипаже лидер не меняется много лет, а бывает и так, что перед каждым полетом команда выбирает нового лидера. Случается, в общем, по-разному, но я никогда не слышал такого, чтобы кто-то сам просил сделать его лидером группы, ибо в космосе груз ответственности бывает очень тяжел, а в случае, если решение стало причиной трагедии, он станет страшен. Если я чем и горжусь, так тем, что за десять лет, что я лидировал команды, мы не потеряли никого, все вернулись домой живыми: и астронавты, и исследователи, и даже в группах учёных и колонистов, которых нам частенько приходилось вытаскивать из неприятностей на негостеприимных планетах, не погиб ни один человек.

Мы с Эшли еще в Академии заявили себя, как напарники, и всегда парой входили в сменные экипажи. Так получилось, что меня почти всегда выбирали лидером, хотя нам приходилось летать и в группах, где лидировал врач или инженер. Первые два года в операционной вспомогательной эскадре мы так и ходили вдвоем, а когда перевелись в исследовательский флот, то на первую же экспедицию в сборный экипаж – кажется, на «Аксиому» – нам придали в качестве бортинженера-стажера Зойку, которая только что выпустилась с Академических курсов профессиональной переподготовки. Она так и представилась всем – Зойка, крепко жала руки и так широко, солнечно и искренне улыбалась, что нельзя было не улыбнуться в ответ. Рейс был совсем короткий, всего три недели, но уже к исходу первой Зойка совершенно очаровала и нас, и сурового седоусого лидера экспедиции, и ребят-планетологов из научной группы, половина из которых в нее сразу влюбились, и даже синевласую отшельницу-кибернетиста, так что сразу по возвращении мы с Эшли предложили Зойке присоединиться к нам в качестве постоянного инженера. К тому же, и дело свое она знала отлично, но это именно что «к тому же», ибо, перефразируя известную поговорку звездолетчиков, берешь в экипаж бортинженера, а потом в одном корабле полгода летишь с человеком.

Пилот, штурман и инженер – основная часть экипажа; врачи сопровождают не каждый рейс – с базовым оборудованием корабельного медицинского комплекса умеет обращаться любой звездолетчик, а в самом критическом случае всегда можно воспользоваться криогенной заморозкой, чтобы доставить пострадавшего в госпиталь на ближайшей населенной людьми планете. Да и в космофлоте медики редко задерживаются дольше пяти лет, так уж сложилось. Что же до кибернетистов, то это особые люди, единственные, кто привязан не к экипажу, а именно к кораблю. Точнее, к корабельному автопилоту, он же ICU – интеллектуальный блок управления (intelligent control unit) на основе искусственного разума. Это мозг звездолета, центр его операционной и навигационной системы, созданный в первую очередь для того, чтобы просчитывать последствия субквантового перехода. При прыжке на сотни и тысячи световых лет, не говоря уже про миллионы и миллиарды, корабль летит в неизвестность; по сути, он устремляется в будущее, ибо с помощью любых исследовательских средств мы видим дальний космос таким, каким он был в прошлом, соответственно, сотни, тысячи, миллионы и миллиарды лет назад. Нужно учесть и проанализировать колоссальный объем информации из области астрономии, космологии, астрофизики, физики поля, физики времени и еще из десятка физик, чтобы в короткое время сделать расчеты немыслимой сложности с неисчислимым количеством неизвестных и верно предсказать последствия мгновенного перемещения через бездны пространства – как минимум, не окажется ли корабль внутри сверхновой звезды, квазара, пульсара, невесть откуда взявшейся черной дыры или бродячей планеты. Последствия космологического толка тоже принимают в расчет: изменение плотности темной материи, флюктуации нейтринного поля, опасность появления в точке выхода из субквантового прыжка продольной гравитационной волны, не говоря уже про квантовомеханические риски. Таким образом, ICU используется в основном как очень сложный бортовой навигационный прибор, который подготавливает маршрутную трассу, предиктивную аналитику и рекомендации для пилота и штурмана, но окончательное решение принимает всегда человек. Этот же принцип применим и к управлению бортовыми системами в автоматическом режиме, медицинскими и исследовательскими приборами, устройствами пилотирования – всем, к чему ICU дают доступ.