Сумасшедшая одержимость - стр. 16

– Она не моя девушка, – сказал он, сделав большой глоток того, что точно было водой.

– Я бы сказала, что мне ее жаль, но… – Я сверкнула глазами, но верная своим словам не желать того, во что не верю, прошла мимо него.

Его следующие слова, пропитанные чем-то сладким и горьким, заставили меня замереть.

– Неприятности в раю?

Я стиснула ручку, которую все еще держала в руке.

Сглотнула и потерла большим пальцем пустое место на безымянном.

Мой брак был спектаклем, в который я продолжала играть – развод был неслыханным понятием для «Коза Ностра», – но я отказывалась позволять бриллианту на моем пальце, символу любви, сковывать меня, когда ни о какой любви не шло и речи. По крайней мере, ответной.

Я повернулась к Аллистеру, ожидая увидеть его триумф, но, когда наши взгляды встретились, мое сердце замерло и неестественно заныло.

В его глазах было что-то темное и искреннее, и только позже я поняла, что он намеренно разрешил мне это увидеть. Ритмичное кап, кап, кап стекающей крови. Звон металла и огня, в которых он был выкован.

Он утопал в крови по самую шею.

Мне хотелось знать, был ли он покрыт ею даже стоя передо мной, под черным костюмом и белой рубашкой, под своей личиной джентльмена.

– Чем тебе пришлось пожертвовать, чтобы стоять сегодня здесь? – эта мысль вырвалась у меня, словно слова столкнуло с губ неведомой силой. – Душой? – Я подошла ближе, остановившись в считаных сантиметрах, позволив его ауре слиться с моей кожей. Проведя кончиком ручки по его ладони, прошептала: – Сколько же крови на этих руках?

Он провел языком по зубам, отводя взгляд в сторону, прежде чем снова посмотреть на меня.

Бездонные. Синие. Мое сердце билось тяжело и глухо, потому что я знала, что если буду смотреть слишком долго, то окажусь заперта подо льдом.

– Когда-нибудь, – выдохнула я, наклонив голову, – это все тебе аукнется.

Он прищурился с отвращением, уронив взгляд на ручку, которую я прикусила. Мне потребовалась секунда, чтобы сопоставить факты.

«Микробы, скорее всего».

Я облизала кончик ручки, как леденец, положила ее в нагрудный карман его пиджака и похлопала по груди.

– Паршивого вечера, Аллистер.

Сделав шаг, я осознала, что в горле у меня пересохло от его взгляда, так что вернулась, выхватила из его руки стакан и залпом выпила содержимое.

И поперхнулась.

«Водка».

Жжение в горле спустилось в грудь, пока я шла к выходу. Как только я толкнула дверь и меня окутал прохладный октябрьский воздух, я столкнулась со знакомой парой глаз.

– Куда-то собралась?

Я напряглась и попыталась обойти его, но муж поймал меня за руку и заставил остановиться.

– Отпусти меня, – процедила я сквозь зубы.

Антонио притянул меня к себе, обняв за талию, словно мы были самой обычной парой. Словно между нами не было разницы в двадцать пять лет, словно он ухаживал за мной, а не просто подписал контракт на меня, и, главное, словно он не изменил мне и не попытался извиниться за это коробкой вшивых конфет.

Я предприняла попытку вывернуться, но его хватка только усилилась.

– Только попробуй устроить сцену, Джианна… – предупредил он.

Антонио был так похож на своего сына, только завернутый в боль и преподносящий себя как праведного человека, хотя крестик на его шее прожигал в нем дыру. После двух лет брака я не была уверена, что он вообще был способен испытывать сочувствие, и знала, как именно он получил звание одного из самых опасных людей США.