Sugar daddy - стр. 21

– Я сама как один большой пояс невинности, но от миньонов не откажусь. У меня всё гораздо прозаичней, ― Дарья спустила свои спортивные штаны, продемонстрировав панталоны в фиалки с рюшками.

– О, мама родная! Ты где такой винтаж откапала? ― Глаза Алёны округлились, даже при всём желании деликатно сдержать смех, подобный крику чаек, у неё не вышло.

– А чё? ― Дарья покрутилась. ― Последняя коллекция китайских домов моды с садовода.

– Надеюсь, ты шутишь?

– Всё просто, у меня размер большой и чтобы не натирать между ног ляжки, я покупаю подлиннее. А найти их можно только там, и к сожалению, модных, пятьдесят шестого размера, нет. Только на бабушек.

– Даш, ну ты чего, давно уже все на маркетплейсах заказывают. Там можно подобрать и большие размеры.

– А за четыре года ты не могла мне об этом сказать? ― Оттянув нижнее кружево панталон, Дарья присмотрелась к рисунку. ― Но они вроде нарядные, свеженькие.

– Только не вздумай маме моей показать, она поймёт, что её миньоны ерунда, по сравнению с твоими противозачаточными труселями.

Маська хрюкнула от удовольствия, переворачиваясь на диване на спину во сне.

Через час девушки сели перед телевизором, разложив на журнальном столике коробки с пиццей, жареными куриными крылышками и колой. Бульдожка не отлипала от Даши, ей было очень удобно сидеть у неё на бёдрах, под такой роскошной мягкой площадкой попа собаки не свисала, а когда Дарья смеялась, колыхание её роскошных форм приятно покачивало Масю. На тоненьких ножках Алёны так поспать не удавалось, можно было лишь положить мордашку или лапку, а Даша ‒ это другое, уютная колыбель, ещё и поглаживает своей большой ладонью и по телу разливается тепло. И сейчас, когда девушки заливались от смеха при просмотре «дома большой мамочки», бульдожка была в восторге.

– Алён, а почему ты сказала, что мы Катю больше не вспоминаем? ― Даша не могла оставить многолетнюю историю дружбы, не узнав всех причин. Она понимала, что после вчерашней выходки Катерины желание общаться с ней сошло на «нет». Но ведь Алёна всегда относилась с пониманием к чужим проступкам.

– Я не хотела тебе говорить, но мы беседовали с ней утром. Она снова попыталась соврать, что вчера отлично провела вечер с парнем. Но я её остановила, признавшись в нашей слежке.

– А она что? ― Дарья насторожилась.

– А она начала некрасиво отзываться о нас. Но если быть совсем откровенными, Даш, ну вот ввяжется она в неприятную историю с поисками папика, мы её не остановим, а оказаться можем свидетелями, которые не предотвратили беду. Тебе это надо? Это Москва и извращенцев тут хватает. ― Алёна резко стала серьезной.

– Я в таком участвовать не хочу, ― категорично ответила Дарья. ― Вопрос закрыт, я всё поняла.

Ночью Даша долго не могла уснуть, эмоции и непривычное новое место, на котором, она была уверена, ей обязательно приснится жених. Но больше всего отвлекал её от возможности заснуть размеренный храп Маськи рядом. Собака настолько прониклась любовью к новой обитательнице их дома, что категорически отказалась выйти из комнаты Дарьи. Уткнувшись носом в подушку, бульдожка подмяла под себя одеяло, образовав гнездо. Девушка лежала, боясь пошевелиться, и наблюдала, как тени листвы от света фонаря за окном рисуют причудливые узоры на потолке. Страх перед необходимостью начать ходить на собеседования волновал. В универе было привычно, а теперь придётся знакомиться с новыми людьми и без опыта работы пытаться найти вакансию, доказывать свои способности и налаживать отношения в коллективе. То, что Алёна разрешила пожить у себя, радовало, но это на время и этого времени должно хватить, чтобы заработать на аренду квартиры. От переживаний девушка прижала к себе Масю ближе, поглаживая её по щетинистой шерсти. Уснула Даша под утро, когда первые лучи рассветного солнца заполнили комнату. Жених так и не приснился, не успел. В семь часов собака засуетилась, облизывая лицо, намекала, что ей пора гулять.