Суфии – мысль и действие - стр. 3
Постоянное появление новых формулировок, повторно возвращающих учение к его центру тяжести, само по себе настолько соответствует определенному повторяющемуся образцу, что те, кто в должной мере преодолели в себе жадность и нарциссизм, в самом существовании упомянутого образца увидели, что в нем-то и заключен центр тяжести.
Ментальность многих претендентов на метафизическое обучение разоблачает себя, когда, встречаясь с таким заявлением, они требуют, чтобы их допустили к следующей стадии, наступающей после чтения или формального изучения, вместо того, чтобы обратиться к суфию и узнать, готовы ли они для дальнейшего развития, в том ли направлении они двигались в своем изучении, адекватным ли было их чтение и ознакомление с определенными концепциями.
Джалаладдин Руми в Маснави говорит о «линии» направления к Истине, которая ведет в «точку», являющуюся Истиной:
Знание Истины – точка, мудрость суфия – линия;
Из существования точки проистекает бытие линии.
Путаница, созданная учеными и популяризаторами
Ученые, так же как и популяризаторы, полагаясь на свои наблюдения или письменные описания практических процедур (и желая дать оценку суфийской «системе» развития), смешали эти процедуры в одну кучу и вообразили, что они имеют дело с какими-то постоянными величинами. Такой подход не эффективен. Он делает описательную литературу и академические работы бесполезными. Ученые и другие внешние наблюдатели не проводят различий между подлинными процедурами и теми, что уже истощили свою полезность, между существенными практиками или концепциями и практиками и концепциями локальными, либо рассчитанными на определенный период времени.
Они также не способны увидеть личностный элемент – то, как может иногда отличаться позиция и потенциал разных людей, вовлеченных в изучение.
Легко увидеть, откуда взялось это непонимание. Схоластические ментальность и методы, а также линейное мышление были применены к изучению явлений совершенно иного порядка.
Суфийский руководитель
Взыскующим Истины должен руководить наставник. Стадия, на которой это руководство может начаться, почти никогда не известна будущему студенту. Те, кто говорят: «Я готов к обучению», или: «Я не готов к обучению», имеют одинаковые шансы ошибиться или оказаться правыми в своих предположениях. И все же взыскующий должен стремиться, не думая, что он ничего собой не представляет и, одновременно, не «взбираясь на трон». В Письмах Руми на персидском языке я обнаружил следующее двустишие:
Если не можешь подобно королю восседать на троне,
Привяжись, как походный кувшин, к королевскому шатру.
Суфии единогласны в том, что Руководитель (шейх) абсолютно необходим, хотя в ответ на требование изучающего не доступен: «Суфии не купцы». Многие суфии и вовсе не являются руководителями. Как в любой специализации, обучение – это призвание, раскрывающееся только в тех, кто способен к осуществлению связанных с ним функций.
Суфий может осуществлять в «миру» функции, не воспринимаемые другими людьми. Он (или она) может превосходить своим рангом учителя и при этом не иметь миссии обучения.
Концепция, согласно которой учитель принадлежит к наивысшему уровню, какого только может достичь человеческое существо, появилась откуда угодно, только не из суфизма. Суфии существуют не для того, чтобы вести других к просветлению; в тех случаях, когда они осуществляют иерархические функции, они делают это для иных, не связанных с обучением целей. Возможно, никогда не покидающее человека чувство собственной значимости и поощряет в нем предположение, будто суфийский учитель – это величайшее человеческое существо. Если индивидуум предполагает, что нет ничего важнее, чем он сам, и нет цели более высокой, чем его собственное благополучие, тогда понятно, откуда взялось это необоснованное предположение.