Суеверия викторианской Англии - стр. 39
В народном сознании прочно засел сюжет о внебрачной беременности. Популярность его основывалась на невеселых реалиях жизни низших классов. Несмотря на то что викторианское общество и церковь проповедовали воздержание и моральную чистоту, на практике девушки из прислуги часто становились жертвами своих хозяев, а количество содержанок и проституток росло быстрее, чем число заводов и фабрик. Собиратель баллад Фрэнсис Чайлд сохранил немало песен о похождениях незадачливых девиц, которые, попав в руки совратителя, вынужденно становятся матерями. К примеру, в начале баллады «Чайлд Уотерс» («Child Waters», номер 63) к герою подходит его любовница Эллен и сообщает, что пояс стал ей узок. Она беременна. Отец ребенка хочет откупиться от нее, но Эллен нужен только он сам. В отчаянии она предлагает стать его пажом, чтобы следовать за ним повсюду. Уотерс соглашается и требует, чтобы она обрезала свое зеленое платье до колен и коротко остригла волосы. После он весь день скачет на коне, а Эллен, уже в роли пажа, бежит рядом босиком – беременная! Тон повествования в балладах обычно нейтральный, но здесь появляется критика: «Если бы он был галантным рыцарем, то посадил бы Эллен в седло». Такое обращение с беременной женщиной кого угодно разозлит. Хотя Эллен просит его скакать помедленнее, рыцарю все равно. Вот они подъезжают к реке, и Уотерс предлагает Эллен перебираться вплавь. Женщине удается доплыть до берега. Когда ребенок начинает ворочаться у нее в животе, Эллен утешает его: «Лежи спокойно, маленький, и не мучай свою мать, потому что твоему отцу, что скачет в седле, нет дела до нас обоих». Вместе с Уотерсом Эллен приходит в его замок.
Генри Мэтью Брок. Иллюстрация к балладе «Чайлд Уотерс»
Генри Мэтью Брок. Иллюстрация к балладе «Женщина из Эшерз-Уэлл»
В то время как остальные леди веселятся, самая прекрасная из них вынуждена задавать корм коню. Сестра Уотерса замечает его нового пажа. Она поражена красотой «юноши», а также размерами его живота. Девушка просит отпустить пажа к ней в спальню, но Уотерс заявляет, что слуге не пристало соваться к благородным дамам. Пусть ест свой ужин на кухне. После ужина Уотерс вновь подзывает Эллен и требует от нее определенного рода услугу. Упоминается эта услуга только в одной версии 63а и приводит чопорного Фрэнсиса Чайлда в ужас. Эллен должна пойти в город… и привести ему самую красивую куртизанку, чтобы ему было с кем переспать этой ночью. Вдобавок он приказывает Эллен помассировать девице ноги! Она безропотно выполняет приказ и просит лишь о том, чтобы Уотерс позволил ей провести ночь у изножья его постели. Больше спать ей негде. Он разрешает, но с утра пораньше отсылает ее накормить коня. В конюшне у Эллен начинаются роды. Мать Уотерса слышит стоны и сообщает сыну: «Должно быть, ты проклят, потому что в твоей конюшне стенает призрак, или же это женщина рожает». Уотерс мчится к Эллен. Кроткая женщина просит, чтобы ее с ребенком уложили на кровать хотя бы в сарае и кто-нибудь из слуг помог ей. Внезапно расщедрившийся Уотерс отвечает, что сегодня же не только окрестит младенца, но и женится на ней. Такой вот счастливый конец, а Эллен можно только позавидовать – повезло ей с муженьком, ничего не скажешь!
Еще более зловещую картину живописует баллада «Леди Мэйзри» («LadyMaisry», номер 65). Вся семейка: отец, мать, брат, сестра, по очереди называют Мэйзри «шлюхой». Она забеременела до свадьбы, да еще и от чужака. Поначалу героиня отрицает обвинения, но под конец просто плачет и уверяет, что английский лорд пообещал на ней жениться. Приговор за распутство суровый – сожжение на костре. Перед казнью Мэйзри отсылает пажа к своему любовнику. Английский лорд действительно готов на ней жениться и, оседлав коня, скачет к ней на помощь. Но к его приезду во дворе ее дома уже горит костер. В отчаянии лорд бежит по углям и успевает поцеловать любимую в губы, прежде чем ее обуглившееся тело распадается на части. Тогда разъяренный лорд клянется перебить всю ее родню и сжечь город, где нашлось место такому злодейству Словом, внебрачная беременность в устном народном творчестве предстает если и не как грех, то как тяжкое испытание, нередко приводящее к смерти героини.