Судьбы швейцарских колоний в Северном Причерноморье и в Крыму (ХIХ – начало ХХ века) - стр. 8

В секторе торговли и промышленности, например в часовой, швейцарские эмигранты в России были связаны двусторонними коммерческими связями. Россия импортировала из Швейцарии, прежде всего, готовые продукты (часы, сыр, ткани, машины, станки, точные инструменты, химические продукты), а экспортировала в Швейцарию в основном сырье (зерно, масла, металлы, лен, коноплю). Накануне Первой мировой войны Россия занимала в швейцарском экспорте седьмое место, а для часовой промышленности она являлась третьим по объему рынком сбыта[43]

Возвращение в Швейцарию после 1917 г. и новая эмиграция в Советский Союз

Вследствие Октябрьской революции и политики экспроприации швейцарцы в России потеряли большую часть своего имущества и своих средств к существованию. Примерно 8 тысяч из них вернулись в Швейцарию, часто без средств к существованию. Те, кто работал в определенных секторах производства, например сыровары, еще несколько лет продолжали свою работу, но насильственная коллективизация, проводимая новым правительством в сельском хозяйстве, сделала невозможной для них жизнь в Советском Союзе. Оставшиеся швейцарские специалисты были высланы из страны в 1938 г., после отказа принять советское гражданство[44].

В то же время в 20-30-х гг. более 200 швейцарцев эмигрировали в Советский Союз. Речь идет, прежде всего, о левых интеллектуалах, членах Коминтерна и симпатизирующих Коммунистической партии, желавших принять участие в создании нового равноправного общества в России. Наиболее известный пример – это группа из сотни швейцарцев, в большинстве своем ремесленников и рабочих, которые попробовали в 1923–1924 гг. основать в регионе Волги образцовые сельскохозяйственные кооперативы под руководством бывшего национального советника Фрица Платтена [Fritz Platten] (1883–1942). Этот опыт не удался, в частности, потому, что эмигранты не имели никакого представления о сельском хозяйстве[45]. Попытка эмиграции в 1937 г. шестидесяти рабочих часовщиков из кантона Юра также провалилась, и они быстро вернулись в Швейцарию[46].

Состояние вопроса, которое мы представили здесь, относится к исследованиям, опубликованным большей частью уже много лет назад. Поэтому можно пожелать, чтобы результаты этих исследований были бы использованы в других проектах, а также проанализированы и развиты в свете современных задач. Нужно было бы также привлечь внимание и к темам, которые к настоящему моменты были только затронуты, как, например, судьба потомков швейцарских эмигрантов в Советском Союзе или швейцарская эмиграция в современную посткоммунистическую Россию.

Междисциплинарный подход позволит лучше проанализировать источники, а также продуктивно использовать их при формулировке новых вопросов и проблем. Именно здесь я вижу возможности реализации проекта Лозаннского университета. С точки зрения историографии, этот проект представляет интерес не только потому, что он позволит описать более точно историю Шабага и Цюрихталя, но, рассматривая в единстве исторический, лингвистический и культурный аспекты, он создаст такой подход, который позволит понять детали жизни швейцарцев в России и лучше определить изменяющуюся идентичность мигрантов и их потомков.