Судьбы либерализма - стр. 19

, Томаса Никсона Карвера[79], Ирвинга Фишера[80], Фрэнка Феттера[81] и Герберта Джозефа Давенпорта[82] были больше известны нам в Вене, чем любым другим иностранным экономистам, за исключением, пожалуй, шведов. Важным событием, оставившим след, стал предвоенный визит Викселля в Вену; ну и, конечно, в первые послевоенные годы самым известным из ныне живущих экономистов, который читал лекции и публиковался в газетах всех европейских стран, был Густав Кассель… столь же переоцененный тогда, насколько его недооценивают сейчас. И хотя мы приветствовали тот факт, что его упрощенная версия Вальраса возродила интерес к экономической теории в Германии, нам самим он мало что мог предложить.

Но давайте вернемся на минутку к предвоенной ситуации. Насколько исключительной была личная встреча экономистов из разных стран, а тем более (в те времена) с разных континентов, иллюстрирует живое воспоминание Визера об одном таком исключении: о встрече, которую незадолго до войны организовал в Швейцарии Фонд Карнеги за Международный Мир[83] для обсуждения серии планируемых публикаций. И здесь мне следует поведать об одном эпизоде, о случайной встрече Альфреда Маршалла и некоторых представителей австрийской школы, о чем г-жа Маршалл рассказывает в своих воспоминаниях[84]. Я расскажу все так, как услышал от Визера… даже если некоторые из вас уже ранее слышали эту историю из моих уст. Маршаллы и Визеры, как я понимаю, какое-то время проводили летние каникулы в одной деревеньке в долине Доломитовых Альп, тогда входивших в состав Австрии. И хотя они друг друга узнали, но поскольку оба были довольно застенчивыми и не любили болтать, то завязать знакомство даже не пытались. Однажды своего шурина Визера приехал навестить Бём-Баверк, по-моему, в компании какого-то третьего представителя австрийской школы. Он, будучи восторженным и блестящим оратором (который несколько обижался, так как Визер не хотел обсуждать с ним экономику), воспользовался случаем и представился Маршаллу, с которым, как я полагаю, ранее переписывался. Потом миссис Маршалл устроила чаепитие, о котором вспоминает в своей книге и фотография которого реально существует. Судя по всему, все прошло очень мило и в дружеской атмосфере. Но уже в следующем году и Маршаллы, и Визеры – независимо друг от друга – выбрали для отпуска другое место, чтобы спокойно работать и не встречаться с другими экономистами.

Заговорив о великих рассказчиках среди экономистов, я подумал, что у вас может возникнуть вопрос, почему я до сих пор не рассказал подробнее о Шумпетере – безусловно, самом блестящем ораторе среди экономистов, которые мне встречались. Исключением можно посчитать лишь Кейнса, с которым у Шумпетера в принципе было много общего: в частности, обоих терзал зуд озорства, они любили «épater le bourgeois», а еще делали вид, что им все известно, и имели склонность поблефовать, выходя далеко за рамки своих глубоких знаний[85]. Если говорить о Шумпетере, то в течение нескольких послевоенных лет, что он жил в Вене, он почти не общался (и это истинный факт) с экономистами и редко виделся даже со своими сверстниками, коллегами по семинару Бём-Баверка. Конечно, две его довоенные книги и эссе о деньгах[86] читали мы все. Но лично мы с ним почти не встречались, а некоторые его высказывания по текущим вопросам обеспечили ему среди экономистов репутацию несносного ребенка –