Судьба Спекулянта - стр. 1

Попав впервые в «Книжную находку», Эмиль Гиванов испытал ослепляющее чувство восторга. Вот книги, которыми он мечтал обладать, чтобы вновь и вновь возвращаться к ним, как на встречу со старыми друзьями. Это с одной стороны. С другой стороны, возникло чувство полной беспомощности и даже неполноценности от тщетности своих желаний. «Желанья!.. Что пользы напрасно и вечно желать?..» Особенно если нет денег.

Милечка

По прошествии многих лет окружающие уверенно будут называть Эмиля заботливым сыном, добрым отцом, любящим мужем, щедрым любовником и даже хорошим другом. Однако мы знаем, что главной любовью и страстью всей его жизни была нажива. В его корыстолюбии явно прослеживалась патологическая самоотдача, вплоть до идиотизма и даже самопожертвования. Куда привела его в конечном итоге нажива мы и хотим рассказать.

С магазина «Книжная находка» началась карьера нашего героя. В конце семидесятых годов прошлого века рядом с магазином обосновалась книжная толкучка, или стихийный «чёрный» книжный рынок. Милиция, безусловно, не дремала – гоняла этих книжных «жучков» и в хвост, и в гриву. Они покорно и дисциплинированно разбегались, но потом опять собирались на том же месте.

В принципе, любую торговую операцию можно считать спекуляцией, поскольку цель торговли заключается именно в получении дохода за счёт разницы между ценами покупки и продажи. Тем не менее, в СССР такой доход определялся как «нажива» и карался по закону.

Все «книжники», которых задерживала милиция, обычно объясняли, что они книголюбы и собирают книги исключительно для своей домашней библиотеки. Какая тут нажива, товарищи начальники?

Этот книжный «чёрный рынок» у букинистического магазина «Книжная находка» находился в самом центре Москвы, буквально у подножья памятника первопечатнику Ивану Федорову. За этим рынком постоянно и напряжённо наблюдал Железный Феликс Эдмундович, установленный перед зданием КГБ, из окон которого тоже хорошо просматривалась площадка у магазина. Рядом был вход в метро «Дзержинская», напоминающий два уха, а потому прозванный в народе «Уши КГБ».

Там, у «Книжной находки», под пристальным «наблюдением и прослушиванием» со стороны жутчайшего карательного органа, начал свой славный путь к Большой Наживе наш отважный Эмиль.

Справедливости ради надо отметить, что Иван Федоров был первопечатником сугубо местного значения. Общепризнанным в мире первопечатником является Иоганн Гутенберг, напечатавший в 1452 году Библию «массовым» тиражом в 180 экземпляров. А Иван Федоров по заданию Ивана Грозного более чем через столетие, в 1564 году, напечатал около двух тысяч экземпляров «Апостола», содержащего части Нового Завета. Памятник Ивану Федорову был открыт в 1909 году. Конечно, могли бы назначить и Ивана Грозного первопечатником, если бы он в своё время вёл себя прилично, а не буянил.

Иван Федоров

Итак, примерно во второй половине 1970‑х Эмиль встал на «перехвате» у «Книжной находки». Это была низшая ступень в карьере спекулянта старыми книгами. «Перехватчиками» называли мелких жуликов, которые буквально перехватывали граждан, которые направлялись в магазин с желанием честно сдать книги родному государству. Сдатчик немедленно получал в кассе наличные за минусом 20% от оценки книги товароведом, а книга отправлялась на прилавок в ожидании своего покупателя.

Необходимо объяснить принцип работы спекулянта старыми книгами в те легендарные советские времена. Все антикварные и букинистические книги в Советском Союзе делились на две категории: каталожные и некаталожные. Каталожные книги были описаны в «Каталогах-прейскурантах на покупку и продажу букинистических и антикварных книг», изданных в 1961 году и тридцать лет неизменно служивших неоспоримым руководством для всех товароведов книжных магазинов СССР. Каталоги описывали примерно пятнадцать тысяч позиций, а остальное книжное море разливанное товаровед оценивал интуитивно, сообразуясь с собственным опытом.

Именно с некаталожными книгами работали спекулянты высокого уровня доверия со стороны товароведов. Для получения «наживы» надо было очень близко знать товароведов хотя бы в двух разных магазинах. При этом совсем не обязательно было разбираться в книгах. Обычно такой делец приходил в первый магазин с утра, чтобы посмотреть свежую «приёмку» книг до того, как их выложат на прилавок. Отбирал с помощью товарища-товароведа «хорошие» книги, а потом сдавал их в другой магазин по более высокой цене.