Судьба калмыка - стр. 87
Соседские бабы с завистью смотрели на эту картину и судачили:
– Ну, если я к своей Пеструхе подпущу телка, все, молоко не жди. Она и так-то сгорбатится дугой, когда дою, еле два литра надаиваю. А тут, смотри, три раза по пол ведра за день, да еще и теленка сама кормит. Да, везет нехристям. А корм-то какой? Где сена клок, где вилы в бок. Не-е, они че-то знают эти калмычки. Да, шаманят они. Вон, этот старик, который к ним приходит. Как соберутся, так че-то гогочут, поют, горлом бурлят.
– Иди-ты!
– Вот те крест! Пошли отсель, а то неровен час сами околмычимся.
– А че это у тебя под рукой, под фартуком держишь? Кружка никак? Молочка поди калмыцкого хошь?
– Да моя-то корова еще не отелилась, а маленький-то хворает. Ну, думаю, попрошу.
– Тьфу, да сроду я бы не взяла, сдыхать буду! – и баба сердито отходила прочь.
– Может еще и калмычного чаю, да махану из дохлятины отведаешь? – уже на отходе добивала баба свою соседку.
– Ну и отведаю, если надо! – огрызалась та, – Припомни как ты Кудрихиного пацана от хворости живота лечила: принеси сальца, принеси хлебца, а он как поносил, так и чуть не загнулся. Пока калмычки его своим чаем или чем там не вылечили. Так теперь тайком все к ним лечиться ходят. А чай-то чего не пить? Сейчас из сена выберут траву какую надо, да и в котел ее, да молока туда же чуть не полведра. Прокипятят, соли щепоть бросят. Чего тут не пить? Ну, и масло или жир, если хотят или есть, чего не добавить? Так, Алтма?
– Така, така! – кивала старуха, наливая ей кружку молока.
– Спасибо тебе, – кланялась баба.
– Сэнер (хорошо), здраситя! – махала ей та.
Жить калмыкам стало легче. Ребятишки пасли корову уже вместе с теленком, который тоже стал пощипывать травку.
Как-то Максим встретил завхоза Силантьича и тот уговорил его пойти к ним на ферму, помочь сделать прививки молодняку и вообще, посмотреть, что и как с коровами. По дороге Силантьич рассказал, что ему влепили строгий выговор по партийной линии за разбазаривание кормов и падеж скота и вообще сгущаются над ним тучи. Как бы не посадили. Это будет похуже, чем его положение, Максима.
– Да тут еще эта корова твоя, как бельмо на глазу у всех. Раздобрела, гладкая, а числится падежной. С полей корма тоже все тащили, а теперь отдуваться мне.
– А ты, не печалься начальник, ты мне помог, я тебе помогу.
– Чем же ты мне поможешь? – встрепенулся завхоз.
– Чем ты мне помог, тем и я тебе. Как у вас говорят: долг платежом красен.
– Неужто корову назад вернешь?
– Нет, корову назад не верну, спасибо тебе за нее, ребятишки ожили. А вот телку верну, взамен ее. Я же говорил, что она телочку принесет. А живая единица скота для отчетности это не шутка. Так?
– Ой, Максим, спасибо!
– И еще. Ехал я как-то из лесосеки, видел стадо коров твоего хозяйства. Пасет его пастух, тот пьяница, все в одном месте, у болота. Коровы всегда по брюхо в грязи стоят, одной осокой питаются. Мало того, что соски осокой режут и вымя всегда мокрое и грязное, зимой они у тебя опять начнут падать, если не от голодухи, то от ревматизма.
– Неужто ревматизма у коров бывает? – изумился завхоз.
– Бывает, Силантьич, бывает. Животные тоже болеют теми же болезнями, что и люди, только сказать не могут. А пастуха заставь гонять стадо по горным долинам. Ну и корма начинай заготавливать, все что сейчас зеленое с листьями, любой бурьян зимой будет ценным кормом. Сколько стариков и старух с ребятишками не у дел. Пригласи их к себе на хозяйство, кружка молока с куском хлеба, да крыша над головой, у тебя же барак пустой стоит, и люди тебе в мешках травы наносят.