Судьба калмыка - стр. 63

Литовец, наконец, освободился от цепких рук грека и резко дернулся в сторону нового обидчика. Но, увидев древнего деда в рваной шубейке, он поднял к голове свои огромные, красные от мороза руки и замахал ими:

– Не, нет, все, мирно, мирно!

А сконфуженный грек нырнул в толпу, и его не стало видно. А дедок пошел себе дальше. Как ни в чем не бывало, сопровождая внука, у которого подмышкой был кирпич хлеба.

Толпа хваталась за животы. Драки не получилось. Но мир всегда был лучше войны. Отдельными кучками, оглядываясь, обсуждали полушепотом перемены в торговой жизни. Загуляла по толпе еще одна новость. Парня, что звал толпу у гаражного ларька идти к конторе жабрить начальство, оказывается, тоже арестовали.

– Смотри, слова лишнего нельзя сказать, упекут! – оглядывались очередники.

Наступал вечер. Холодало. Хрустко скрипел снег под ногами все подходивших людей, занимающих очередь. С трудом пробившаяся сквозь толпу из магазина Ульяна, неся тряпичную сумку, в которой угадывался кирпич хлеба, увидела невдалеке кучку калмычат и старух, поманила их к себе и пошла им навстречу. Они узнали ее и, улыбаясь, подошли. Подходившие люди занимали очередь. Ульяна тоже заняла и за ней выстроилось уже человек десять. Тогда она повернулась к сзади стоявшей женщине и сказала ей:

– Впереди меня стоят эти люди, – указала она на калмыков, – Сколько их в очереди будет стоять, не знаю. Вот они за этой женщиной. Таня запомни их, они за тобой.

– Запомню, не переживай, иди домой.

– Хорошо, погоди. Деньги-то есть у Вас? – обратилась она к старухам.

– Еса, еса! – закивали они и показали ей смятые бумажки.

Ульяна пересчитала их и отдала назад.

– На две булки хватит, – и показала два пальца.

– Дива, дива, – кивали головами старухи и весело блестели глазами.

– Вот ты, – она показала на старшего пацана из их компании, – и ты, бабушка, становитесь здесь и стойте за хлебом, а остальные к забору отойдите.

– Я русскую понимаю, – ответил старший пацан, – Хлеб пукупать, осиридь сктоять нада.

– Вот и молодец! Теперь всегда ходи, когда деньги есть за хлебом. Очередь занимай и покупай хлеб. Понял?

– Мэн (да), мен (да).

– Ну, все. Удачи вам! – и Ульяна ушла, захрустев подшитыми валенками по подмороженному к вечеру снегу.

Днем снег мягчел под лучами солнца начинающейся весны. Еще будут морозы и хорошие заморозки, но трескучих зимних морозов уже не будет. Наступил первый весенний месяц – март. Но для Сибири это все равно зима, голодная 1947 года.

Глава 12

Скудные запасы овощей, а особенно картошки, которая не уродилась прошедшим летом, заканчивались. Многие семьи, несмотря на голод, берегли какую-то часть картошки на семена, ведь придет весна – садить будет нечего. Опять не будет урожая, опять голод. Но это те семьи, где хоть как-то сводились концы с концами. А где такие, как жили калмыки? Там вообще беда. Запасов никаких. Жилье, какое попало. Хорошо, что в избенку, где жили герои нашего повествования, пришел Максим. Он и окна подладил и дыры заткнул, и печку подмазал. Всегда дров привезет, а главное с едой помогал. Если он безвыездно неделю работал в лесосеке, то обязательно находил возможность заскочить домой, передать то булку хлеба, то еще чего. То мерзлой картошки мешок привезет, то листьев капустных промерзших. Но старухи и этому были рады. И варили всякие болтушки, кипятили чай.