Размер шрифта
-
+
Судьба и случай. Стихи из разных книг - стр. 7
А вслед за ним жильцов хоронят.
Его не распознать в лицо.
Изменчива его орбита.
Ноль – ёрник, и его лассо
Вкруг шеи вкрадчиво обвито.
И с ним вращение Земли
И звёзд небесное вращенье —
Всё чертит в воздухе ноли:
Ноль – Смерть. И тот же ноль – Движенье.
Живую душу взять – изволь!
(За мёртвые – в ответе Гоголь).
Пока летит в пролётке Ноль,
Дай мимо пролететь.
Не трогай —
Сшибёт. Погибнешь ни за грош.
А если и рванёшься следом,
Наткнёшься за углом на нож,
Застряв меж тем и этим светом.
Ни вера не спасёт, ни боль
За тех, кто жмётся у обочин,
И глянешь в зеркало – там Ноль
Подмигивает и хохочет.
Старый замок
Постой! Зачем входить туда, где множа страх,
Летучей мыши писк пронзительно-печален?
Ведь прошлое давно здесь превратилось в прах,
Лишь силуэт любви впечатан вглубь развалин.
Вглядись, здесь призрак жив того, кто был влеком
Сто лет назад сюда неутолимой страстью,
Полураскрытых губ кто целовал излом
И кто на стол швырял тузы в четыре масти.
Ты видишь, он пришел. Гляди, его рука
Зелёного сукна касается любовно.
И он спешит туда, где шелестят шелка,
Где тесно для двоих и дышится неровно.
Какою платит он безумною ценой,
Чтобы себя облечь давно истлевшей плотью,
И поцелуй вернуть глубокий, как глоток,
И снова умереть у страсти на излёте?
И снова стать травой среди шумящих трав,
Пока не вздыбит страсть над ним земную толщу.
И вновь лететь туда, где – смертью смерть поправ,
Где длится краткий миг иных столетий дольше
И, освещая свод, Луны сияет диск.
И призрак меж руин, как будто на арене.
Остановись! Оставь ему его каприз.
И пощади его – не тронь чужое Время!
«Вмешаться в ход времён…»
Вмешаться в ход времён, переступить черту —
Смиримся, что не нам,
Что в гулком мирозданье
Не нам остановить мгновенье на лету,
Но издали смотреть и сдерживать дыханье.
«Меж каньонов, карьеров, откосов сыпучих…»
Меж каньонов, карьеров, откосов сыпучих,
Где царапая дно, ветер гонит песок,
Где нависли жилища, как гнёзда, на кручах,
Где таинственной птицы звенит голосок;
Где нанизано небо на шпиль кипариса,
Где берёза роняет листву к декабрю,
Где листается книга цветочных капризов,
С лепестковым лепечущим лёгким «люблю» —
Там моя, не привыкшая к вечному лету,
Оживёт, отогреется, дрогнет душа,
Этот путь, это время и эту планету
В триединстве вобрать безоглядно спеша.
Я как будто забуду студёные ночи,
Нежность снега и вьюги настой колдовской,
Но окажется слишком короток и прочен
Поводок.
Он всегда у меня за спиной.
Потому и мечусь между тех, кто любимы,
Где две суши одним океаном свело…
В нашей жизни, наверное, всё совместимо.
Но у каждого – время и место своё.
Каменный каньон, Лос-Анджелес
«И полнолуние, и тонкий плач койота…»
И полнолуние, и тонкий плач койота,
И рвущийся с цепи у поворота
От запахов беснующийся пёс,
И тьма, что куст у дома поглотила,
И свет в окне, где тень твоя застыла,
И вырвавшийся, как из карантина,
Совы внезапно ухнувший вопрос —
Всё то, что было до сих пор ничейно,
Что не имело вроде бы значенья,
Вдруг обрело разгадку, смысл, свеченье:
Мир – это только наша плоть и кровь.
И мы – его бессмертье и движенье,
Его ядро, в котором исключенья
Немыслимы.
На всех одна любовь.
Каменный каньон, Лос-Анджелес
«Это жизнь…»
Это жизнь:
Когда падает тьма,
Начинается время охоты.
И доносится из-за холма
Плач и смех тонконогих койотов.
Это смерть:
Чуя тяжесть в крови,
Страница 7