Суд офицерской чести (сборник) - стр. 37
– Как не знать! Самовольщики. Сам сведения в дивизию подавал. Если память не изменяет, с сентября в бегах числятся.
– Так точно. Но это на бумаге. Когда прокурорские стали ротного трясти, тот раскололся, что, дескать, по приказу Грызлова этих бойцов отправил на заработки. А в самовольщики записал, чтобы не искали. Они почти полгода на заправке жили, как рабы… Понимаешь, ёкарный бабай! Вкалывали за пайку. Деньги у хозяина автомойки ротный забирал. Основную часть – зампотеху, ну и что-то себе на карман…
– Ты думаешь, это правда? Может, ротный с перепугу наклепал на Грызлова, чтобы себя выгородить?
– Эх, Саня! Какой ты, ёкарный бабай, инженер человеческих душ, если современную молодёжь не знаешь! Она сейчас ушлая. Ротный понимал, что закон нарушает. Потому заручился письменным распоряжением Грызлова. Его и предъявил «следаку». Тот по горячим следам назначил прокурорскую проверку всей техслужбы. На складах эНЗэ выявили недостачу на несколько «лимонов», а следы опять к Грызлову тянутся… Ты у него дома бывал?
– Не доводилось.
– Так сходи на экскурсию. Посмотри, как господа майоры живут! Мы с ним – соседи, а в гостях я у него оказался впервые. Понятым пригласили. Будто в музее очутился… Картины, гобелены всякие. Мебель кожаная… Золото и доллары нашли под ванной. Потом отправились к нему в кабинет, сейф вскрывать. Идём, я Грызлову говорю: «Я бы на твоём месте, ёкарный бабай, пулю в лоб пустил!» Он скривился и отвечает: «А вы, командир, сначала на моём месте окажитесь, а потом советуйте!» Наглец! Зашли в кабинет. Следователь попросил открыть сейф. Грызлов спокойно достал ключи, открыл дверцу. Не успели мы опомниться, выхватил из сейфа пистолет и бахнул себе в висок. Пуля полбашки снесла. У всех, ясное дело, сначала – шок! Потом стали разбираться, откуда ПМ взялся, откуда патроны? Грызловский-то, табельный, как положено, у дежурного по полку, под замком. А у «макарова», из которого он застрелился, номера сточены, будто у киллерского. И патроны из серии, какой на складах в дивизии нет. Короче, тёмная история. Так что готовься, комиссар, на ковёр…
– Ну, это нам не впервой!
– Да нет, тут мозги вынесут, не ходи к гадалке!
– Да, пришла беда – открывай ворота, – согласился Кравец.
– Сань, прости дурака, – спохватился Смолин. – Я ведь и не спросил, как у твоей матери дела?
– Не будем сейчас об этом, Серёжа. После расскажу…
Линия судьбы на руке у Кравца – прямая и чётко очерченная. Без разветвлений и разрывов. В жизни же, как у всякого военного, без зигзагов не обошлось. А иначе как выпускник военно-политического авиационного училища смог стать политработником в мотострелковом полку?
…Кравец окончил училище с золотой медалью. Из-за желания служить поближе к больной матери отказался от престижного распределения в заграничную группу войск. Но в Челябинск служить не попал. Был назначен замполитом роты в авиационный арсенал в Кировской области. Часть располагалась в лесу, в ста километрах от областного центра, и считалась местом неперспективным, а попросту – ссылкой.
– Тебя-то сюда за что? – вопросом в лоб встретил Кравца командир роты – седой капитан с испитым лицом.
– Ни за что… – ответил Кравец. – Служить прибыл.
Служить он и вправду хотел. Потому и не испугался этого назначения. Помнил советы бывалых офицеров, что службу в «медвежьем углу» лучше начинать, чем заканчивать. Впрочем, в том, что он очутился в таком месте, было ещё одно преимущество: на фоне спивающихся старших сослуживцев легче было проявить себя. Командир роты по причине этого самого пьянства вскоре был уволен. Кравец, оставшийся за двоих, дневал и ночевал в казарме. Через год сделал роту лучшей среди таких же подразделений ВВС. Его заметили.