Суд над Сталиным - стр. 21

Подытожим: ответчики в оспариваемой статье требуют суда над Сталиным, чтобы доказать его преступления.

Так в чем же дело? Вот вам суд – доказывайте!»

В 19 часов судья прервала слушание до 10—00 утра 9 октября.

Не могу понять истинных причин, но иск в защиту чести и достоинства Сталина в Басманном суде вызвал огромный журналистский интерес… на Западе. «Своих» видел только из «Коммерсанта» и «Эхо Москвы». А западных было множество, только я давал интервью ВВС, «Ассошиэйтед Пресс», «Франс Пресс», польскому и канадскому ТВ, каким-то немцам. Для Лимонова это были бы именины сердца, а меня злило, что как и что им ни говори, а все равно все скурвят и переиначат.

Судья явно играла в наши ворота, подыгрывала ответчикам и Резнику беззастенчиво. Вот пример. Адвокаты, задавая вопросы противной стороне, стремятся получить от нее ответ, который она бы не сделала, если бы имела время и возможность ответ обдумать и соврать. Резник 8 октября так мне вопросы и задавал, умные вопросы типа: «Подтверждаете ли вы, что немцы совершили против Польши агрессию 1 сентября 1939 года». Что знает! Выдающийся адвокат! Я на них отвечал без подготовки.

Но 9-го пришло мое время задавать вопросы противной стороне, а я, используя опыт прошлых судов, как дурак, заготовил эти вопросы в письменном виде в двух экземплярах, второй – для секретаря суда, чтобы быть уверенным, что она мои вопросы не переврет и не «забудет» внести в протокол. Причем даже когда противной стороной был прокурор, я не боялся этого делать – секретарь получала бумагу с вопросами, в которых я делал пробелы для внесения ответов, и работала с ней. Но, как вы увидите ниже, на этом суде произошло невероятное, что меня ошарашило. Судья перехватила вопросы у секретаря и поручила помощнице сделать ксерокопию, после чего вручила эти вопросы Резнику с предложением подготовиться к ответам! Я возмутился – почему нарушаются права сторон: почему судья не вручила мне вопросы Резника? И она нагло заявляет, что я ее об этом не просил! Но ведь и Резник при нас ее об этом не просил!

При таком наглом ведении процесса судьей тот факт, что она в качестве доказательств со стороны ответчиков присоединяет к делу макулатуру (списки 40 тысяч реабилитированных), книги с такими же списками, что совершенно не относится к предмету иска (автор оспариваемой нами статьи ничего об этом не писал, и мы не требовали эти списки или реабилитацию опровергать), но не присоединяет к делу доказательства по предмету иска, уже можно считать пустяками.

Я начал задавать вопросы Резнику, и тут мне вспомнилось, как вел себя Бухарин на процессе 1938 года. Он ни на один вопрос не отвечал прямо, а говорил, говорил, говорил. Наконец остроумный Вышинский не выдержал и начал в лоб спрашивать, признает ли Бухарин себя невиновным. Бухарин и тут ему не ответил прямо, а начал говорить, говорить, говорить. Это надо учитывать, чтобы понять итоговую фразу Вышинского: «Таков Бухарин – эта лицемерная, лживая, хитрая натура. Этот благочестиво-хищный и почтенно-злой человек, эта, как говорил Максим Горький про одного из героев из галереи «Бывших людей», «проклятая помесь лисицы и свиньи».

Я не собираюсь повторять это определение в отношении Г.Резника, но, как вы увидите, он практически ни на один мой вопрос не ответил «да» или «нет»: он говорил, говорил, говорил. О чем угодно. О Мандельштаме и Троцком, о Ленине и проклятой партии, о том, что Сталин и в дворниках был бы вождем, но только не о том, о чем его спрашивали. Я некоторые вопросы повторял трижды, но в ответ получал все новые и новые разговоры ни о чем. Л.Н. Жура задает ему простой вопрос в ответ на заявление Резника о том, что тех, кто не исполнял приказы Сталина, обязательно расстреливали, может ли он назвать фамилию хоть одного расстрелянного за неисполнение приказа Сталина? И в ответ речь на 5 минут, разумеется, без фамилии пострадавшего.