Суд идет. О судебных процессах прошлого: от античности до новейшей истории - стр. 14
Официальное сообщение о смерти приговоренного накануне казни гласило: «Узнав о приговоре, царевич впал в беспамятство. Через некоторое время отчасти в себя пришел и стал паки покаяние свое приносить и прощение у отца своего пред всеми сенаторами просить, однако рассуждение такой печальной смерти столь сильно в сердце его вкоренилось, что не мог уже в прежнее состояние и упование паки в здравие свое придти и… по сообщении пречистых таинств, скончался… 1718-го года, июня 26 числа».
Позже, уже в XIX веке, было опубликовано письмо Румянцева некоему Титову с описанием убийства царевича несколькими особо близкими к Петру лицами в застенке ночью, за несколько часов до назначенной расправы. Подавляющее большинство сегодняшних специалистов считают его подделкой.
Как бы то ни было, похороны были торжественными. На них присутствовали и судьи во главе с царем – как будто хоронили не осужденного изменника и заговорщика, а царского сына, пусть и не наследника престола.
Вот и пойми их, царей…
5. «Мучительница и душегубица» (Дело Дарьи Салтыковой, Российская империя, 1762–1768 годы)
Восшествие Екатерины II на престол сопровождалось, как обычно, всплеском «надежд на просвещенное и гуманное правление». Для этого имелись основания: императрица действительно попробовала взяться за «свинцовые мерзости русской жизни». Одной из первых «ласточек» стало дело помещицы Салтыковой.
Дарья Николаевна Салтыкова была внучкой крупного чиновника петровского времени, думного дьяка Автонома Иванова, сколотившего себе немалое состояние службой в Поместном приказе, через который проходили все земельные пожалования. Своему сыну он оставил подмосковное село Троицкое (сейчас поселок Мосрентген, входящий в Новомосковский административный округ Москвы) и несколько тысяч душ крепостных, которые после его смерти перешли дочери. Дарья Николаевна вышла замуж за гвардейского офицера Глеба Салтыкова и некоторое время была вполне счастлива в браке, родив мужу двух сыновей. Однако семейное счастье продолжалось недолго: ротмистр Салтыков скоропостижно скончался, оставив двадцатипятилетнюю вдову владелицей дома в Москве, трех поместий и шестисот душ крепостных.
Дарью Николаевну с завидной регулярностью путают с ее тезкой графиней Дарьей Петровной Салтыковой, урожденной Чернышёвой, женой генерал-фельдмаршала графа И. П. Салтыкова. Портрет последней нередко предлагается в качестве изображения «мучительницы и душегубицы». На самом деле достоверных изображений Дарьи Николаевны попросту не существует.
Вскоре на Салтыкову потоком пошли жалобы от ее крепостных людей, обвинявших свою владелицу в убийствах и истязаниях. Как потом установит следствие, их было не менее двадцати одной. Жалобам долгое время не давали хода – помогли родственные связи помещицы, а также щедро раздаваемые ею взятки. Только в 1762 году двум дворовым Салтыковой удастся передать жалобу Екатерине II, недавно ставшей императрицей. Для молодой правительницы изложенное в прошении оказалось прекрасной возможностью продемонстрировать приверженность идеалам законности, которую она продекларировала при вступлении на престол. В октябре 1762 года московскому отделению Юстиц-коллегии было поручено расследовать достоверность изложенного жалобщиками. Дело оказалось в производстве чиновника Степана Волкова, человека неродовитого и не подверженного «влияниям», и его помощника князя Дмитрия Цицианова.