Стыд & Sex. Эротические рассказы - стр. 6

Они лежали на кровати голые и мокрые, Михаил забросил руки за голову, Белка легонько гладила его кончиками пальцев во всех местах.

«Такой день был буйный. Устала ужасно. Ты меня любишь?»

«Конечно, маленькая. Мне даже кажется, что я тебя еще больше люблю».

«Правда? А почему?»

«Не знаю. Ты мне как-то ближе стала».

«А я после бара думала, ты меня убьешь. Или бросишь».

«Конечно, убью. По заднице будешь получать регулярно».

«Ну это ладно! Лишь бы ты был со мной».

«Ну куда мы с тобой друг от друга денемся. После всего».

«Никуда?»

«Никуда. Давай спать».

«Ну давай».

Михаил выключил воспоминания, убрал с живота ноутбук и бросился на кухню – курить хотелось ужасно. В командировку, что ли, съездить. Погордиться. А то так и не собрался. А разве ты внутри не гордился. Ну конечно, чаша гордости твоей переполнена до краев. Да тебе и не нужны другие. Это твоя тайна. Пусть так и будет. Хранимая, она растет у тебя внутри, разменянная – превратится в ничто.

Он загасил сигарету, вымыл кружку и пошел собираться на встречу – нужно было позаниматься и делами. Часа два он ездил на своем Х5 по городу, а в голове и без ноутбука работал просмотр фотографий: они всплывали в памяти сами собой во всех подробностях.

Все, не могу больше. Он затормозил у супермаркета, купил самую большую коробку «ассорти», бутылку холодной колы и поехал в больницу. На стоянке он закурил и увидел, что окно в кабинете Белки приоткрыто. Забрав пакет, он пропрыгал ступеньки входа, прошел вестибюль и свернул налево – ему нужен был последний кабинет.

Михаил тихонько приоткрыл дверь и просунул голову в проем: у стены, чуть согнувшись, стояла рыжеволосая девушка в белом халате, она расставляла на полке папки; солнце из окна пронзало тонкую ткань, под которой свободно колыхались груди.

– Привет, Бельчонок.

– Ох, Мишка, напугал меня!

– Конечно. Голой под халатом не страшно ходить, а тут я – ужас сплошной.

– Ну жарища страшная!

– Я тебе колы холодной привез.

– Правда? Давай скорей!

– И конфету.

– Ничёсе, конфета! Ты провинился? Признавайся!

– Соскучился просто.

– Ну ты брихун какой! – щеки девушки порозовели.

– Ты у меня такая красивая.

– Ты что это, заболел? – Белка подошла и провела ладонью по ширинке его джинсов.

– Да, хворь напала с утра. Работал, работал – не проходит. Вот решил заехать. Полечиться.

– Ну тут же люди ходят, Мишутка. Может, уже вечером.

– Так обед щас. А до вечера я могу и не дожить.

– Ну придумал тоже – не дожить. Ну помучься немножко – тебе полезно. Не все же мне одной.

– Да я уже до самого до… умучился. Спасать меня надо. Срочно.

– Да ты знаешь, сколько у меня работы! Посиди пока на диванчике, водички попей.

– Ну давай посидим. Садись сверху. Давай скорей.

– Ну что с тобой делать, иди двери закрой.

Михаил подошел к двери, повертел английский замок вправо-влево и вернулся на больничный диванчик. Белка подошла к нему и уперлась своими коленями в его, он нагнулся и провел ладонями по ее икрам, бедрам, захватил и сжал ягодицы, потыкался носом в упругие груди, покусал торчащие соски прямо через халат. Через халат трогать ее было даже приятней: это было ощущение, несущее в себе следующее действие, и он его совершил, расстегнул верхние пуговицы, засунул руку внутрь, поймал ее упругие груди, потянул на себя, сжал пальцами соски, услышал «ооох!», приник к ним ртом, сосал их так, будто это был источник вечной жизни. Девушка поддерживала грудь снизу рукой, она поила его собой, отдавала себя щедро; спина ее выгибалась и голова запрокидывалась назад. Она села к нему на колени, Михаил сдвинул в сторону трусики и запустил руку внутрь: там было мягко и влажно. Белка расстегнула зиппер его джинсов, достала член и уперла его себе в клитор, ахнула, сдавила член изо всех сил, сжала мошонку и впилась губами в его губы.